Мы – силы
Шрифт:
Достав из сумок множество коробок и упаковок с копченым и вяленым мясом, Алина стала отбирать неиспортившиеся продукты. Копченое почти все пропало. Зато, на радость ей, вяленое нисколько не испортилось. Вскрывая упаковку за упаковкой, Алина нюхала и, если не было специфического запаха, пробовала на язык. «Когда-нибудь точно отравлюсь», – грустно подумала Алина. Но надо успеть набрать провизии. Сколько ей придется прожить в осажденном водой городе, она не знала, но понимала по медленно прибывающей воде, что уходить она будет тоже долго.
Таяние льдов. Кошмар человечества. Миллиарды тонн пресной воды поступали сейчас в океаны, поднимая их уровень. Алина представила себе
Наевшись, Алина собрала остатки съедобного в бумажный пакет, а уже тот положила в целлофан. Пригодится. Несъедобное полетело за окно. Огромная рыбина со смешным звуком плюхнулась на асфальт, и Алина даже выглянула посмотреть, это как же она так приземлилась. Рыба просто разлетелась на множество частей по асфальту, целой осталась лишь голова.
Алина огляделась и увидела невдалеке, в куче мусора, молодого парня, лежащего на спине и смотрящего в небо. Может, она и посчитала бы его прилегшим отдохнуть, если бы не розовая пена на его губах и подбородке. Отравление. Или передозировка наркоты. А может, и то и другое. Уже неважно. Алина снова спряталась в комнате.
Она уже видела трупы на улицах. И зарезанных мужчин, и убитых, и изнасилованных женщин. Она еще не привыкла к ним, но ее уже и не рвало при их виде. Вчера, правда, она не сдержалась, увидев ползущего по тротуару человека. Он фактически уже был мертв, но полз и даже не стонал. А за ним медленно, раскручиваясь, ползли его кишки. Она убежала от этих невидящих глаз. Она чуть не сбила с ног однорукого калеку, что вышел из-за угла. Даже не извинившись, она побежала дальше. Только подступившая к горлу жижа остановила ее и бросила на колени. Освободив желудок, она снова, пошатываясь, встала и пошла куда глаза глядят. А недалеко бренькала гитара и кто-то звонко смеялся.
Дома она пришла в себя и приказала себе больше этого не вспоминать. Но при виде вот этого умершего парня, почти мальчика, она снова вспомнила все трупы, что видела за последнюю неделю, и чуть не выбросила из горла только что поглощенную пищу. Сдержалась. Пришла в себя и пошла умылась водой из ведра на кухне.
Еще когда только объявляли эвакуацию, Алина набрала полную ванну воды. Набрала и тазы. Все, что были в ее квартире. Она тратила теперь один таз в день на умывание. Капельки утром и весь таз вечером. Она мылась на балконе. Да, да, на балконе. Он у нее был застеклен, и только снизу, под обшитым деревом бортиком, оставалась щель, в которую и стекала вылитая вода. В ванной еще было много чистой воды. Оттуда она брала воду даже пить. А что? Она отстоялась за эти дни.
Как душевая кабина, балкон был совсем не плох. И соседи не жаловались. Ее соседи сейчас давятся где-нибудь за корку хлеба. Может, в Ярославле, а может, и в Калуге. Она слышала по радио, что там беспорядки, и про себя радовалась, что не поддалась общему дурдому эвакуации и теперь не нуждается практически ни в чем. Ей, конечно, не хватает обесточенного телевизора и друзей, что покинули город вместе с родителями, но и в эвакуации у нее не было бы ни телевизора, ни времени, да и желания общаться с друзьями. Алина догадывалась, что в голоде и холоде друзей нет и быть не может. Такова натура человека, о которой она так много узнала за свою короткую жизнь.
Вспомнив про радио, она включила маленький транзистор и вставила в уши капельки динамиков.
– …Мы практически завершили эвакуацию районов, которые будут затоплены. Если там и остался кто-то из населения, то очень не много, и мы продолжаем поиски. На сегодняшний день нами эвакуировано, или сами покинули опасные места, более пяти миллионов человек. И это только по Северо-Западному округу. Чуть меньше наше министерство эвакуировало из Приморского края. Там, по-моему, что-то около трех миллионов. По северу и по Карелии ничего пока сказать не могу. Там проводятся работы, но ввиду местных условий не все так гладко. Осложняет работу большое количество исправительных учреждений. Сами понимаете: заключенных в обычных вагонах не повезешь, а спецсоставы встали на ключевых развязках, пропуская пассажирские поезда с эвакуируемыми. Мы даже назвали Карелию краем заключенных, столько там сейчас исправительных учреждений. А на юге мы готовы полностью. Там все-таки есть и горные поселения и вообще… Проблему составляет, конечно, Причерноморская низменность. Но и там, смею вас заверить, мы готовы…
Алина хмыкнула на слова неизвестного с голосом чиновника и покрутила колесико настройки. Следующий канал тоже страдал информационным поносом.
– По нашим подсчетам, вода, в общей сложности, поднимется до отметки в четырнадцать метров.
– Это же пятиэтажный дом?
– Да. И мы, конечно, надеемся, что на этом подъем остановится.
– То есть Москве ничего угрожать не может?
– Да, Москва находится на уровне почти двухсот метров над уровнем моря. Точнее, находилась. Сейчас она, естественно, уже ниже.
– Скажите… нам поступила вот информация, что таяние льдов ускорилось. Теперь ежесуточно в среднем океаны поднимаются на десять сантиметров.
– Нет, в среднем это все-таки полтора-два сантиметра. Но не расслабляйтесь. Это очень и очень много. Помножьте два сантиметра на площадь океанов и получите гигантские цифры. Наш ледокол уже просто курсирует вдоль линии отколовшихся льдов. И это там, где раньше его две ядерные установки еле справлялись с толщиной панциря. Так что проблемы у нашей планеты нешуточные. Таяние ведь, как и прогнозировалось, из медленного процесса приобрело лавинообразный характер.
– Какие еще несчастья могут случиться?
Голос в наушниках усмехнулся и сказал:
– Да любые. Начиная от приливной волны, метров в пять высотой. Или цунами. Землетрясения. И конечно, экологические катастрофы. Вымирают от избыточной радиации некоторые виды растений. Пока самые чувствительные. Рыба буквально сходит с ума от изменившегося химического состава воды. Сколько пресной-то влилось. В реках от повышенной температуры гибнет пресноводная рыба. Плохо все, что тут говорить. Таяние только льдов Гренландии изменило среду обитания сотни видов животных. Техногенные катастрофы, конечно… Сейчас в Сосновом Бору, к примеру, идет, уже практически под водой, консервация реакторов. Это просто жутко. Они там вручную буквально заливают цементом технические и другие помещения. Там уже есть потери. И спаси нас Господь, если у пацанят, что там превращаются в героев, не получится этот подвиг. Это тот же тип реактора, что был в Чернобыле. Солнечная радиация нам покажется легким ультрафиолетом…
Алина сняла наушники и вслушалась в крики на улице. Вой сирены напомнил ей о том, что надо закрывать окна, несмотря на духоту. Но теперь поздно, с улицы наверняка заметят движение стекол.
Осторожно Алина приблизилась к окну и выглянула. Над трупом молодого человека склонился солдат в оранжевом берете и щупал пульс в надежде, что паренек еще жив. Разочарованно поднявшись, он отрицательно покачал головой, и из оранжевого внедорожника, перекрывая вой сирены, раздался голос, усиленный мегафоном: