Мы те, которых нет
Шрифт:
В тележку – колбасу «Докторская», яйца, лук, квас, хрен. Так, что еще нужно для окрошки? Сметана…
«Пятерочка» – один из конвейеров по впариванию населению генномодифицированных продуктов. Каждый день миллионы людей, завороженные внешним изобилием, набивают пакеты едой. Это какой-то вечный механизм. Тележка, полки, касса, пакет. И катастрофа случится не когда взорвется очередной фугас, а когда остановится вот этот конвейер, поставляющий продукты потребителям.
– Мужчина, не спите. С вас семьсот двадцать рублей! – оторвала меня от раздумий кассирша.
– Пожалуйста.
– Спят тут, очередь тормозят, – заворчали сзади пожилые тетки.
– Все думают, мыслители. Не думать надо, а платить.
– Извините.
«Не думать, а платить» – мощный слоган задвинула. Прям про меня. Платить по всем счетам. Вечно и без устали.
От магазина до моего дома идти пару сотен метров.
В квартире я загрузил холодильник. Что дальше?
Куратор после информации о встрече приказал никаких мер не предпринимать, только ждать.
Как прикажете. Я сделал окрошку, с удовольствием откушал ее и погрузился в Сеть. Что у нас плохого?
В Правительстве рассматривается вопрос об обеспечении физической охраны федеральным чиновникам. Идея зашла в тупик – тут придется увеличивать штат МВД раза в полтора или оголять улицы.
Взорван автомобиль у омоновского городка. Погибли двое и ранены четверо сотрудников. Ролик с комментариями омоновцев, лица которых скрыты:
– …Тот, кто это сделал, пусть молится своему Богу или Аллаху. Это не останется безнаказанным.
В Екатеринбурге взяли трех восемнадцатилетних пацанов, мастеривших взрывные устройства и подрывающих их где ни попадя. Оставляли визитки «Альянса действия». Выяснилось, что к «Альянсу» они отношения не имели, но готовы погибнуть в борьбе.
Начало происходить то, чего боялись аналитики и на что надеялись авторы этой волны террора – зерна их идей стали прорастать, в стране начиналось стихийное террористическое движение.
Полицейские органы и госбезопасность работали по усиленному варианту. Подметали всякую шушеру, но до вдохновителей и организаторов террора им было как ползком до Пекина. Сказывался развал последних десятилетий, когда полицию из карающего меча превратили в безликий «орган по оказанию услуг населению». Теперь у полицейских главное – понравиться населению. Эта организация разучилась жестко отвечать на угрозы. Законы и правила столько лет писали так, чтобы обезоружить органы охраны правопорядка, вырвать у пса зубы, что теперь, когда настала необходимость в жестком ответе, выяснялось, что кусаться сторожевой пес почти разучился. Тем более каждая полицейская акция сопровождалась вселенским воплем о нарушении прав человека, Госдеп США привычно слал петиции, блогеры безумствовали, Интернет распухал от призывов: «Бей полицаев».
Ближе к вечеру проснулся, наконец, Куратор и назначил встречу.
Ну что, в путь!
Москва – гигантский город. Тут множество мест, где можно уйти от наблюдения. Топтуны, которые никогда не упускают объект, – это из области легенд.
Сегодня я проверяюсь по полной программе. Когда я дал номер мобильника Глицерину, мое местожительство перестало быть секретом.
Едем в центр. В Замоскворечье. Вот среди старинных малоэтажных домов сквозной дворик – длинная такая кишка. Постоим немного, поглядим – не идет ли кто следом. Мне должны дышать в затылок, иначе в запутанных переулках объект не удержать.
Вроде никого. Только бомж, бесформенной кучей раскинувшийся около мусорного бака, возмущается:
– Ну чего застыл, чучело? Греби по своим делам.
– Это еще почему?
– Я тут живу. Я же в твою квартиру не прусь и не стою посреди кухни.
Теперь в метро. На третьей остановке выпрыгнуть из поезда, когда закрываются двери. Никто следом не рванул.
Захожу в гипермаркет – тут масса выходов и легко потеряться, даже не желая того, не говоря уж о том, чтобы сделать это целенаправленно. Покрутился и выскочил через подсобку, послав по матушке возмутившихся сотрудников.
Еще пара трюков. Страховаться так страховаться…
Чистый. Проверено!
Теперь на трамвай, до стадиона «Динамо». Вышел у его руин. Вон и задрипанный «Дэу Рэйсер» с левыми номерами. В нем Куратор.
– Ну, рассказывай о своих подвигах, – предложил он, когда я захлопнул за собой дверцу.
Я подробно рассказал о встрече с Глицерином. Особое внимание уделил типу, который меня пас в баре.
– Вот. Как живой. – Я протянул рисунок собственного изготовления.
– Талант, – хмыкнул Куратор. – Попытаемся выяснить, кто это.
– Возможно тот, кого мы ищем.
– Хорошо… Нам хотя бы пару серьезных фигур для показательного процесса. Нужен пиар. Мы проигрываем информационную войну. Нужен сильный вброс.
– Для этого необходим контроль за СМИ, – саркастически произнес я.
– Все будет. Но нужна удачная акция. Мы сваяем образцовых врагов народа. Их будут ненавидеть, и люди объединятся в этой ненависти. Это отработанная методика. Но в жертвы нужны не малолетние идиоты, а серьезные злодеи.
– Я понимаю, – кивнул я. – Сделаю все возможное. Но вы хоть чем-то можете помочь?
– Ничем, Сергей. Надежда вся только на тебя.
Таким тоном Куратор со мной разговаривал очень редко. Сейчас в голосе его присутствовали даже некоторые нотки отчаяния. Видимо, приперло их наверху сильно.
Следующий день Глицерин молчал. Я съездил к Жуку и еще паре людей. Но они ничем не порадовали.
Ну что с тобой делать, Глиц? Приехать к тебе на хату, взять за клюв – и в подвал? Бесполезно. Проследить? Опасно.
Так, не прозвонишь в течение двух суток – беру тебя в оборот по полной. Решено…
Он объявился на следующее утро – позвонил где-то около семи.
– Кому не спится? – осведомился я грубо.
– Это Глиц, – важно объявил он. – Тебя приглашают, Чак.
– Я на седьмом небе!
– Чего не так?
– Да задолбал ты, дятел. То я срочно нужен. То пропадаешь. Вы определитесь там.
– Определились. Встречаемся завтра на проспекте Мира… Тачка есть?
– Конечно, у меня есть тачка.
– Приезжай на ней. Нам за город.
– Шашлык и девки в программе?