Мы вернемся
Шрифт:
Непроизвольно капитан взглянул на Млынского и его товарищей. Они сосредоточенно смотрели на него, но, как ему показалось, не проявили никакого удивления. "Вот выдержка!" – подумал Афанасьев и продолжал, заглядывая в блокнот:
– Один из них, по имени Охрим, старший следователь городской полиции. Имеет задание убить командира отряда, то есть вас, товарищ Млынский.
– Верно, – отозвался майор. – Но это в том случае, если ему не удастся выполнить главное – вывести меня в город. Кличка его "Рейнский".
– Точно! – удивился Афанасьев.
– Охрим пришел в наш отряд с группой военнопленных, – пояснил Серегин.
– Действительно работал в полиции, – заметил Алиев.
– Другие агенты мне известны только по кличкам, – закончил капитан. – Вы тоже их знаете?
– Знаем резидента по кличке "Иван". Подозреваем в причастности к агентуре гестапо еще двух прохвостов, но клички их нам неизвестны, – сказал Млынский.
– И по моим сведениям кличка резидента действительно "Иван". Клички других агентов "Сова" и "Лайка". Но, позвольте, откуда вам все это известно?.. А мы-то тревожились! Как бы поскорее вас предупредить!..
– Но это отлично, что наши сведения получили подтверждение, – сказал Млынский.
Млынский рассказал капитану Афанасьеву о подлинной роли Охрима Шмиля, о принятых мерах. Обменялись мнениями и решили, что настало время арестовать резидента гестапо "Ивана" и через него выйти на его агентов "Сову" и "Лайку". Афанасьев согласился с тем, что искать их надо, конечно, среди тех, кто пришел в отряд вместе с Охримом, и одобрил, что подозрительные из этой группы уже взяты под наблюдение. Задержать "Ивана" и привести его к Млынскому поручили Охриму и Октаю.
Октай, выслушав приказание, недоуменно посмотрел на Охрима, но не проронил ни слова.
– Пошли, Фома-невера, – шутливо сказал ему Охрим, довольный, что отряд сейчас избавится от опасного преступника, и ему, Охриму, станет намного легче.
Показал Октаю "Ивана". Он отдыхал под сосной.
– Майор Млынский вызывает, – обратился к "Ивану" Октай.
– К Млынскому так к Млынскому, – бросил "Иван" и потянулся к автомату.
– Постой, – наступил на автомат Октай. – Эта игрушка, понимаешь, стреляет. Не положено к командиру заходить с оружием. Не надо.
– Не надо так не надо, – согласился "Иван", но губы его, заметил Охрим, дрогнули.
– Зачем начальнику понадобился? – - спросил "Иван" Октая, когда они пересекали поляну.
– Мне, понимаешь, приказано пригласить тебя, а зачем – майор сам тебе определенно скажет.
"Иван" вопросительно взглянул на Охрима. Тот пожал плечами.
Млынский, Алиев и Серегин стояли у крыльца. "Иван" настороженно взглянул на них.
– По вашему приказанию прибыл, товарищ начальник.
– Не прибыл, а привели тебя, – поправил Млынский. – И никакой я не товарищ врагу.
Охрим прикрыл Млынского, и нож, выхваченный "Иваном" из-за голенища, врезался ему в плечо. Майор подхватил Охрима. "Иван" что есть сил бросился в чащу леса.
– Стой! – крикнул Октай, побежав следом и стреляя из автомата поверх террориста. Тот уже вилял между деревьями, но вдруг будто споткнулся, упал.
Вакуленчук ногой перевернул труп, осуждающе взглянул на Октая.
– Я не хотел, мичман. Видимо, срикошетила одна из пуль… – Октай кинулся к Охриму, возле которого уже хлопотала Наташа, взял его из рук майора, понес в медпункт.
Вакуленчук обыскал труп. Только кисет с махоркой да клочок бумаги, вырванный из какой-то книги. Перебрал пальцами махорку – ничего.
Доложил Млынскому. Тот приказал:
– Передайте матросам, наблюдающим за теми подозрительными, чтобы не спускали с них глаз. При попытке скрыться – задержать, и живыми!..
Да, оставались неизвестными еще два агента гестапо – "Сова" и "Лайка". Те, кого подозревает Охрим? Но подозрение – это еще не доказательство. Одно лишь подозрение не дает права делать вывод, решать судьбу людей. Чекист обязан делать вывод только на основе проверенных доказательств. Так поступать приучила работа в органах государственной безопасности… Проанализируем сложившуюся обстановку. "Сова" и "Лайка" определенно уже знают о провале и смерти своего резидента. Охриму, конечно, уже не доверяют. Могут даже попытаться убить его. А скрыться обязательно попытаются…
– Товарищ майор! – прервал размышления Вакуленчук. – Матросы задержали тех, двоих. За которыми наблюдали. Хотели удрать.
– Отлично! Пусть доставят их ко мне. И сами приходите. С Охримом. Если он сможет…
Охрима под руки поддерживали Октай и Наташа. Увидев задержанных, стоявших со связанными руками посредине комнаты под охраной двух матросов, уверенно сказал:
– Они!
И к задержанным:
– Отпираться бесполезно: я все рассказал.
Под утро все рассказали и задержанные, действительно оказавшиеся агентами гестапо "Совой" и "Лайкой". Млынский допрашивал их вместе с Афанасьевым. На допросе выяснилось, что "Сова" и "Лайка" вовсе и не военнопленные, за которых они себя выдавали, а уголовники.
После бессонной ночи Млынский не стал отдыхать, а пригласил через Октая Афанасьева, Алиева и Серегина – надо было конкретно и совместно обсудить замысленную операцию в городе. Решили послать в город группу в составе лейтенанта Кирсанова, мичмана Вакуленчука и Матвея Егоровича. Тут же пригласили их. Млынский подробно рассказал о задании, вручил каждому аусвайсы – удостоверения, которые немцы выдают местным жителям. Капитан Афанасьев также подробно рассказал об обстановке в городе, дал советы, как вести себя.
Пожелав удачи, Млынский попросил остаться лейтенанта Кирсанова. Афанасьев назвал Кирсанову адреса явочных квартир, пароли, сказал, где находится тайник.
Оставшись с Афанасьевым, Млынский весело произнес:
– С вашим приходом, Семен Иванович, все оживилось. На душе стало радостней. Установили связь с Большой землей. Устанавливаем связь, опять же с вашей помощью, с городским подпольем. Вы помогли разоблачить гестаповскую резидентуру, проникшую в отряд. Вы даже привезли Семену Бондаренко невесту! И всего вас несколько человек!