Мы вместе были в бою

Смолич Юрий Корнеевич

Но сразу же возникла тревога: успеет ли связной уведомить, кого следует?

— Как вы думаете, Ян, — спросил Стахурский, — они уже нашли сгоревшую машину?

Ян пожал плечами.

— Не знаю, — сказал он, подышав на руки и несколько раз топнув ногой, чтобы согреться, — этой дорогой машины редко ходят. Ведь это не тракт, а только дорога на наше строительство. — Его рассмешило слово «наше», он тихо засмеялся. — Может, герр Клейнмихель еще отдыхает там.

Кусты над обрывом закачались, потом раздвинулись, и среди ветвей боярышника,

уже безлиственных, но густо покрытых красными, вялыми, подмороженными ягодами, показалась девичья голова в платке, какие обычно носят селянки. Большие глаза девушки пристально взглянули на Стахурского и Яна, потом она поднялась наверх. Она была в ватнике, широкой юбке и сапогах.

— Здравствуйте, товарищ Стахурский, — сказала она.

Стахурский не знал ее.

— Откуда ты знаешь меня? И почему не сказала отзыва?

— Вы же сами не сказали пароль.

— Верно, — рассмеялся Стахурский. — Ты сбила меня с толку своим приветствием. Теперь хотя и поздно, но все-таки скажи, не видели вы тут белой козы?

— Видела, — ответила девушка, покраснев, — только далеко в поле. — Потом она добавила, еще больше покраснев: — Я вас хорошо знаю. Вы же у нас в прошлом месяце митинг проводили в лесу.

— А! — вспомнил Стахурский. — Это плохо, что ты знаешь меня. Но тогда случилось так, что я должен был к вам прийти. Ты одна?

— Нас двое.

— Чудесно! — сказал Стахурский. — Один из вас должен немедленно бежать в город.

Девушка заколебалась.

— Нам такого приказа не было. Но это не мое дело: я поддежурная, дежурит Мария.

— Какая Мария?

— Вы ее, наверное, не знаете. Она из беглых полонянок, в лесу недавно. — Девушка с любопытством еще раз оглядела Яна. — А этого отвести в штаб?

— Потом, — ответил Стахурский. — Прежде всего надо в город. Где Мария?

— Мария! — негромко позвала девушка.

Из-за кустов боярышника появилась другая девушка. Она была в полушубке, на груди ее висел немецкий автомат. Ноги ее были в узких офицерских бриджах и в очень больших, с широченными голенищами, кирзовых сапогах. Из-под шапки-ушанки армейского образца выбивались густые светлые локоны, обрамлявшие свежее, румяное лицо.

— Мария, — сказал Стахурский, — ты дежурная?

— Я. До утра. — Она быстрым взглядом окинула Стахурского и Яна. — Мы сейчас его отведем, — сказала она. — Он не будет пытаться бежать?

— Нет, — ответил Стахурский, — это наш.

Мария с любопытством глядела на Яна. Гитлеровцев она уже достаточно насмотрелась за войну, но «нашего» гитлеровца увидела впервые.

— К нам на пополнение?

— Да, — сказал Стахурский. — Но, Мария, слушай меня внимательно: дело очень серьезное. Ты знаешь меня?

— Нет. Но я слышала ваш свист и пароль.

— Я его знаю, — сказала первая девушка, — он большой начальник.

— И без тебя вижу, — отмахнулась Мария. — Слушаю вас, товарищ…

Стахурский сказал:

— Понимаешь, Мария, у меня нет времени добираться в лес за приказом. Ты должна решить сама, немедленно, и взять на себя ответственность. Принять решение, как в бою, понимаешь?

— Я бывала в бою, — кивнула Мария.

— Отлично. Я один из руководителей местного подполья. Час тому назад меня арестовали, и всей подпольной организации грозит провал. Понимаешь? — Мария кивнула головой. — Этот товарищ, — Стахурский указал на Яна, — убил гестаповца, который арестовал меня, и там, возле мостика, лежит наша сгоревшая машина.

— О, — воскликнула первая девушка, — значит, это вы взорвались?

— Да, — ответил Стахурский, — но я не могу пойти в город, потому что меня там схватят, а надо предупредить организацию. Возможно, что всем подпольщикам придется уйти в лес.

— Понимаю, — взволнованно прошептала Мария. — Надо предупредить немедленно. У вас, вероятно, явка? Говорите скорее. Я побегу. Только ветер какой! Раньше чем через час до города и оврагом не доберешься.

— Ничего не поделаешь, — сказал Стахурский, — итти надо немедленно. Явку я тебе сейчас скажу.

Глаза Марии внезапно потемнели. Она прошептала:

— Но я не имею права. Я на посту. Пойти может только Дарка!

В ее интонации было разочарование и досада. Ей так хотелось самой выполнить это ответственное поручение! Но уйти с поста нельзя ни в коем случае.

— Ладно, — согласился Стахурский, — пусть идет Дарка.

Девушка в ватнике стояла перед Стахурским, глядя ему прямо в глаза.

— Ты бывала в городе?

— А как же! Я была домашней работницей у доктора Малкина. На улице Октябрьской революции, двадцать пять.

— Чудесно! — сказал Стахурский. — Значит, твое появление в городе не вызовет подозрения, если тебя встретит знакомый. И пойти тебе нужно тоже к доктору, только к Иванову.

— Якову Павловичу? — радостно сказала девушка. — Он же ходил к моему хозяину играть в шахматы.

Ее даже в жар бросило. Это особенно радостная новость: доктор Иванов, который приходил к ее хозяину играть в шахматы, тоже был наш!

Стахурский взял девушку за плечи.

— Слушай меня внимательно. Тебе надо сказать только одно: «Доктор дома?» — это, если не сам Иванов, а кто-нибудь другой откроет дверь. А потом: «Бога ради! Дома ли доктор? Несчастье, нужна неотложная помощь!» Только не перепутай, надо все произнести в том порядке, как я сейчас сказал.

— Ну, что вы, — с обидой в голосе сказала девушка, — разве я не понимаю? Я повторю.

И она точно повторила его слова.

Девушка была крайне возбуждена, взволнована. Итти на такое важное дело! И к доктору Иванову, который приходил к ним играть в шахматы и она подавала ему пальто. А теперь она к нему — как к равному, и с таким поручением.

Мария с завистью смотрела на подругу. Дарка завязала платок на голове и уже собиралась бежать.

— Подожди, — остановил ее Стахурский, — что же ты ему скажешь?