Мы все худели понемногу
Шрифт:
Подойдя к дому номер 11 по Оболенскому переулку, я еще раз сверилась со схемой. Вроде бы это именно тот дом, который Колыванова обозначила как «крайний, белый, 14-эт.». Жаль, что я не знаю фамилию Нади, и номер ее телефона Галина тоже почему-то не указала. Зато есть код от подъездного замка — «567 одновременно».
Поднявшись на шестой этаж, я позвонила в крайнюю левую дверь. В квартире послышался перестук женских каблуков.
— Кто там?
— Я к Надежде, — ответила я.
Если я ошиблась и никакой Нади здесь нет, то невелика беда: извинюсь
Дверь открылась. Из темной лестничной площадки я могла рассмотреть лишь худенький женский силуэт.
— Да, я вас слушаю, — сказала женщина.
Хм, довольно странно обращаться к человеку, лица которого не видишь. Однако благодаря свету в прихожей меня женщина должна была видеть прекрасно, поэтому я напустила на себя самый проникновенный вид.
— Надя, мне ваш адрес дала Галина Колыванова. Я бы хотела с вами поговорить.
— Проходите, пожалуйста, — отозвалась собеседница и пропустила меня в холл. Закрыв за мной дверь, Надежда пригласила меня на кухню. — В гостиной дети отмечают день рождения, так что не будем им мешать...
Я поняла намек и сказала вслед удаляющейся спине:
— Извините, что отвлекаю в такой важный день, я вас долго не задержу.
На роскошной кухне я села на предложенный мне стул, наконец-то пристально вгляделась в лицо собеседницы — и ахнула. Это была Надежда Щукина, риелтор из агентства «Метраж»! Скромница-рантье, получающая солидный капитал от аренды элитных квартир. Вот это сюрприз!
Хотя, если разобраться, не так уж эта встреча неожиданна. Видимо, я с самого начала пошла по ложному следу. Я подозревала других покупателей квартиры на «Войковской», а мне следовало подумать о том, остался ли у Бабиченко в агентстве сообщник. Не исключено, что вся эта байка про элитную аренду и баснословный доход от нее — лишь прикрытие. На самом деле шустрая Наденька делила с Бабиченко деньги, полученные обманным путем. И пенсионерку Копейкину тоже могла убить она. Возможно, старуха заупрямилась и потребовала слишком большую долю. Ну а про убийство Кагирова и думать нечего: его совершила Щукина. И в самом ближайшем будущем я выясню — зачем.
— Так о чем вы хотели поговорить? — Надя, не подозревающая о моем открытии, вежливо смотрела на меня. — Проконсультироваться насчет квартиры?
— Да, насчет квартиры, — развязно сказала я. — «Однушка» на улице Клары Цеткин, владелица — Виолетта Владленовна Копейкина. Это вам ни о чем не говорит?
Если Надежду и поразил мой наглый тон, то она никак это не продемонстрировала.
— Нет, — все так же вежливо ответила она, — такой квартиры не припомню. А вы ее продаете или покупаете?
Тут я не выдержала. Ведь вот она, убийца, сидит передо мной — и совершенно уверена в собственной безнаказанности! Я обвела кухню-столовую ненавидящим взглядом: метров двадцать, не меньше, отличный ремонт, дорогие отделочные материалы, всевозможные технические приспособления, облегчающие жизнь хозяйке. И вообще, насколько я могу судить по коридору, в квартире куча комнат. Честная труженица Алла томится в СИЗО, а мошенница и убийца Щукина живет в свое удовольствие! Ну, скоро я эту лавочку прикрою!
Я вскочила со стула и завопила, гневно потрясая руками:
— Я знаю, что это вы убили Кагирова! Но меня интересует один вопрос: зачем? Он что, мешал вам обтяпывать грязные делишки? Или грозил разоблачением?
Надежда побледнела и схватилась за горло, словно удерживая рвущийся наружу крик. Такая реакция только подтвердила мои предположения, и я с воодушевлением продолжила:
— А Копейкина? За что вы убили старушку? Не хотели делиться с хозяйкой квартиры? И часто вы так поступали со своими подельниками? Может быть, на вашей совести еще несколько убийств, а?
Щукина продолжала таращиться на меня во все глаза.
— А я вас узнала, — вдруг как-то заторможенно проговорила она. — Вы приходили устраиваться к нам в агентство на работу. Я сразу поняла, что вы не риелтор. Человек, которого не интересуют комиссионные.
В ее устах эти слова прозвучали как приговор.
— Да, меня не интересуют деньги, — гордо ответила я, хотя это и не совсем соответствовало действительности. — Я — за справедливость! И обещаю, что вы понесете суровое наказание. Убийца будет сидеть в тюрьме!
Надя неуверенно поднялась и двинулась в сторону одного из шкафов. «Сейчас достанет нож и перережет мне горло», — мелькнула у меня мысль. Но хозяйка вытащила пузырек с валерьянкой и накапала мутную жидкость в стакан с водой. Ее руки мелко дрожали, и вообще Щукину колотило, словно в лихорадке. Надежда залпом опорожнила стакан и повернулась ко мне:
— Но вот насчет этой старушки...
— Копейкиной, — подсказала я.
— Так вот, насчет старушки Копейкиной вы пришли не по адресу. Я не Раскольников, чтобы убивать процентщиц.
— Значит, признаете, что убийство Кагирова — на вашей совести? — ухватилась я за соломинку.
Щукина неопределенно взмахнула рукой, и этот жест меня почему-то дико взбесил. Я лихорадочно перебирала в уме возможные варианты дальнейших действий. Вызвать сюда капитана Супроткина? А если его не окажется на месте? Или он, по своему обыкновению, начнет подтрунивать над моими сыскными способностями? Да и не поверит он мне, слишком многое придется объяснять. Что же делать? Так и не придя ни к какому определенному решению, я посчитала, что в любом случае пригрозить хитрой убийце не помешает.
— Мне некогда с вами миндальничать! — сурово отчеканила я. — На Петровке из вас выбьют правду! Так что готовьтесь к весьма неприятному разговору. Сейчас вызову за вами машину. Где у вас тут телефон?
Надежда не успела ответить, потому что дверь приоткрылась и на кухню просунулся мальчик лет восьми:
— Мам, а можно мы включим видик и посмотрим «Волшебник Изумрудного города»?
Щукина притянула ребенка к себе и поцеловала его в макушку:
— Можно, зайчик.
Дверь скрипнула еще раз, и на кухню заглянул второй мальчишка, как две капли воды похожий на предыдущего: