Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
— Знаешь, Снейп тоже не был душкой, — Уизли налила себе в чашку горячий ароматный чай и подошла к столу. Вкусно запахло мятой и лимоном.
В коридоре послышались тяжёлые шаркающие шаги, и на кухню зашёл взлохмаченный Рон. Его рыжие пряди торчали во все стороны, будто бы взрыв.
— Что у вас там? — сквозь зевок спросил он.
— Ты только посмотри! — Гермиона указала на газету. На колдографии министр вновь и вновь цеплял на грудь Малфоя орден и оба лучезарно улыбались. От их улыбок ей захотелось выколоть себе глаза. Рон замер. Гермиона даже близко не могла представить,
— Рон? — она положила руку ему на плечо, привлекая к себе внимание. — Нам нужно закончить это.
— Всё и так закончилось, — бесцветное ответил он и Грейнджер недовольно поджала губы.
Очевидно, что Уизли до сих пор не считал уцелевший крестраж чем-то значимым. Рон отвернулся и взмахнул палочкой. На плите плавно ожил чайник, проплыл по воздуху и наполнил его глиняную кружку кипятком. Гермиона набрала воздух в лёгкие и мысленно досчитала до десяти. Нужно набраться терпения — с ним всегда было тяжело.
— Рон, ты же понимаешь, про что я?
Джинни недоуменно обвела их взглядом. Младшая Уизли ничего не знала про спасенную от Адского пламени диадему и абсолютно не понимала причины их споров, а рассказать ей они ничего не могли.
Буквально не имели такой возможности. Добрый, мудрый Кингсли в свое время наложил на эту информацию статус секретности и заставил всех посвященных дать Непреложный обет.
Чтобы не усугублять ситуацию.
Не поднимать панику.
Не лишать людей надежды.
Кингсли тогда казался взрослым и умным, а все его доводы воспринимались как единственно верные. Взрослые же никогда не ошибаются!
Что и сказать — войну они действительно выиграли. Только Непреложный обет обернулся полным провалом. Гермиона всё время задавалась вопросом — о чём же тогда думал Кингсли? Хотя больше её интересовало — куда делся Кингсли?
Судя по тому, что ограничения обета не пропали, мерзавец был всё ещё жив. Почему-то ей казалось, что он полеживает на белом теплом песочке у моря с разноцветным коктейлем в руках и гаденько так посмеивается. Ещё бы ему не посмеиваться! Так удачно спихнул решение проблемы на две их несчастные головы.
Ведь из всех семерых, посвящённых в тайну, в живых остались только Гермиона и Рон. Они вдвоём знали, что Волдеморт может воскреснуть, и никому об этом не могли рассказать. Даже само по себе слово «крестраж» невозможно было произнести в присутствии человека, не бывшего тогда с ними в Тайной комнате. Рот открывался, звуки не произносились. И даже это не было бы так прискорбно, если хотя бы между собой они могли прийти к единому мнению. Но нет. За все полгода каждая попытка Гермионы поговорить с Роном стабильно заканчивалась отвратительнейшей ссорой.
Джинни ласково погладила подругу по спине и заправила ей выбившиеся пряди за ухо.
— Герми, нам всем пора жить дальше.
Гермиона скривилась, будто бы у неё заболели все зубы одновременно. Конечно. Так и знала, что она это сейчас скажет.
Рон только пожал плечами:
— Я должен
И это она тоже знала. Что он именно так скажет. Одни и те же слова из раза в раз.
— Рон, я не справлюсь одна. Давай закончим, а потом уже будем жить дальше.
— Герм, жизнь здесь и сейчас, как ты не поймёшь. Не потом. Многие наши уже никогда не окончат Хогвартс. Они умерли и так и не дождались грёбаного диплома. Что они видели в жизни? Отработки у Снейпа? Что видела ты? — внезапно Рон перестал контролировать левитацию, и почти долетевшая до стола кружка с глухим звуком упала на стол. Сладкая чёрная вода растеклась по поверхности, заливая всё вокруг. — Война закончилась, мы и так отдали ей слишком много. Хватит спасать мир. Герм, спаси себя.
Рон притих и пустым взглядом уставился на тёмную лужу. Гермиона достала из кобуры на талии палочку и произнесла очищающее заклинание. Это было ключевым моментом всех их споров. Рон хотел жить здесь и сейчас, не заботясь о том, что могло бы случиться. «Просто делай, что хочется, и не делай того, что не хочется» — говорил он. Её раздражало это «просто».
Гермиона никак не могла достучаться до его сознательной части. Война сломала что-то внутри у каждого, но она боялась, что Рон так никогда и не станет прежним. Она даже не была уверена, могли ли они до сих пор считаться друзьями. Простил ли он её? Со смертью Гарри будто бы разорвалась связующая нить, и теперь они чаще кричали друг на друга, чем слушали. Гермиона всё ждала-ждала, когда Рон наконец откроет глаза и возьмёт себя в руки, но, похоже, пора было признать, что не стоило на него рассчитывать. И сегодняшняя газета лишь напомнила, что времени у неё не так много. Пока она ждала, бывшие Пожиратели действовали.
Гермиона тяжело вздохнула и разгладила на себе рубашку. Если Рональд Уизли решил зарыть голову в песок, то пожалуйста. Она раздраженно схватила со стула свой форменный пиджак из чёрной тонкой шерсти и направилась к выходу.
— Ты спасешь всех, но кто спасет тебя? — бесцветным глухим голосом бросил ей вдогонку Рон. Но она, не оборачиваясь, вышла и громко хлопнула дверью. Его внезапная страсть к философии никак не помогала решать насущную проблему.
На улице была чудесная летняя погода, летали разноцветные бабочки и так нежно пригревало солнце, а в её душе выла щемящая пустота. Она осталась совсем одна. На глазах навернулись непрошенные слезы. Гермиона размазала влагу по щекам, окинула прощальным взглядом Нору и аппарировала прочь.
***
Сегодня в помещении почему-то сильно пахло порохом. Никаких видимых причин для этого не наблюдалось, но в горле першило и постоянно хотелось кашлять. Приходилось отчаянно сдерживаться.
— Невилл, только не отпускай! — напряжённо прошептала Гермиона и смахнула испарину со лба.
Перед ними на широком дубовом столе лежала очередная магическая ловушка, и никому не было известно, какой такой сюрприз спрятан там внутри. Простой круглый шар с выпуклостями и выгравированным руническим текстом. Кто говорил, что изучение древних рун бесполезно?