Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
Гермиона на этой неделе оказалась в проигрыше: посылок не было, статей про нее не писали.
— Боюсь, у меня ничего интересного, только письма: оглядывайся, бойся, трахну… О, вот тут что-то есть! — она вскрыла последний конверт, и на стол выпали её чёрные хлопковые трусики с лаконичной надписью белой краской «Ты моя».
Все молча уставились на них.
Грейнджер поморщилась. Трусики пропали в прошлый четверг из раздевалки, когда она задержалась на сдаче физических нормативов и уходила последней. Похоже, пока она принимала душ, этот кто-то
Гермиона прислушалась к своим ощущениям: странно, но страха не было. Возможно, она действительно слишком расслабилась в последнее время. В следующий раз надо будет мыться, не снимая кобуры с палочкой.
— Я-то думала, это ты их украл, Кормак, — она криво улыбнулась, пытаясь показать, что всё нормально.
— Но-но, я всё ещё рассчитываю получить подобное лично, — парень протянул свою широкую ладонь к её трусикам, за что сразу же получил от неё шлепок.
Оливер хохотнул и ловко подхватил свою коробку:
— Маклагген, ты там это… в раздевалках осторожнее… лишний раз не нагибайся, — потом помолчал немного и абсолютно серьезно добавил: — Похоже, защита слетела. Герм, тебе не стоит там оставаться одной.
— Оли, я не боюсь.
— Знаю, — он взъерошил ей волосы, будто младшему братишке, и развернулся на выход. — Ты всё-таки победила.
Невилл молча кивнул, а Кормак недовольно скривился. Он явно был не согласен и скорее всего поддержал бы любой её выбор, чтобы свести всё в ничью. Сама за себя Гермиона голосовать не могла.
— Мой голос за твой снитч, — девушка тепло улыбнулась Вуду. Она любила этого парня, он ей чем-то даже напоминал Гарри. Маклагген хитро усмехнулся и хрустнул суставами пальцев. Её передернуло от этого звука. Вот ведь мерзкий человек.
— Мой голос за тебя, Герм.
Оу, может, не такой и мерзкий?
— Да-а! — она вскочила из-за стола и обняла ошалевшего Кормака.
— Ничего, держитесь. Я послезавтра буду дежурить на митинге квиддичных фанатов, — Оливер лукаво подмигнул другу и зашагал прочь по коридору. Гермиона очень надеялась, что в этот раз он направился в отдел по проклятиям, а не вздумал бродить с заряженной магической бомбой по кабинетам.
— Скажу Алфорду, чтобы проверил чары в раздевалке, — Невилл аккуратно забрал свою рамочку, коротко кивнул на прощание и быстрым шагом удалился. Старший аврор Невилла был гением по защитной магии, к сожалению, он наличествовал в единственном экземпляре, и его буквально разрывали на части
То, что сейчас происходило в магической Англии, замечательно укладывалось в одно единственное слово — пиздец.
К которому они все уже привыкли.
Страна пребывала в послевоенном хаосе. Было четкое ощущение пожара.
И горело всё.
Каждый спасал из огня, что мог, и бежал куда глаза глядят.
Аврорат захлебывался в текущих делах. Прошло уже полгода после войны, а поток обращений не иссякал: жалобы на мародерство, доносы на соседей и родственников, недобитые и непойманные Пожиратели смерти, перешедшие в подпольное сопротивление… На стенах уличных
На этом фоне угрозы в сторону членов Ордена казались досадной мелочью.
Да что и говорить, если текущие задачи у многих отделов не выполнялись, а были попросту заморожены. Работники только и делали, что устраняли последствия. Это было равносильно выгребанию студеной морской воды маленькими ржавыми стаканчиками из лодки, полной пробоин.
Страдали все.
Но, пожалуй, фанатам квиддича досталось больше всего. Отдел магических игр и спорта в полном составе перешёл в подкрепление к отделу международного магического сотрудничества. И из-за этого были отменены все игры. Спортивные фанаты негодовали и выходили на митинги.
Гермиона всё ждала, когда с протестами выйдут магические меньшинства и существа. Она давно считала, что эльфам нужно дать свободу и равноправие! А в общем хаосе одним митингом больше, одним митингом меньше — какая разница…
Подготовленных волшебников всё равно не хватало.
Большинство авроров первого и второго ранга были рассеяны по миру в поисках беглых сторонников Реддла. В кабинетах оставались те, кто был непригоден к полевой работе, или чистенькие теоретики, слишком долго просидевшие в кабинетах министерства. На патрулирование даже стали выпускать только-только принятых стажёров.
— Герми, ты, надеюсь, не полезешь ни в какие патрули?
Она удивлённо поморгала и перевела взгляд на Маклаггена. Он что-то сказал? Как обычно задумалась и забыла, что Кормак все еще стоял у её стола.
— Ты же знаешь, у Лампкина свой проект, и он даже меня к нему не подпускает. Какие там митинги и патрули…
— Мне не нравится история про чары в раздевалке.
Грейнджер внимательно всмотрелась в лицо коллеги. Он был на редкость серьёзен, возможно, даже первый раз в жизни она его видела таким. От этой серьезности стало жутко. Гермиона неловко поёрзала на стуле. Маклагген немного помолчал, накрыл своей теплой, широкой рукой её ладонь и добавил: — Если что, зови, всегда потру спинку.
Хитро подмигнул и направился в сторону кабинета своего аврора. Она улыбнулась ему вслед. Было намного спокойнее, когда он вёл себя в обычной манере.
То, что где-то что-то переставало работать, уже стало таким же привычным, как запеканка из кислой капусты в столовой по понедельникам. Каждый случай сбоя в чарах тщательно записывали и складывали в стопку нерасследованных дел.
На потом.
Кто-нибудь займется, когда-нибудь…
Никогда.
Гермиона тяжело вздохнула, собрала бумаги со стола. Ей тоже пора было приступать к работе. Она вышла из-за стола и, слегка прихрамывая, отправилась в кабинет своего старшего аврора, с грустью поглядывая на коллег по несчастью.