Мы взлетали, как утки...
Шрифт:
– Ты че, с дуба рухнул?
– Ну, товарищ лейтенант ГБ, наверное! Но, моя невеста требует, чтобы все было оформлено по всем законам. А если ждать перевыборов, то я помру холостым.
– Ты? Точно! Кто невеста?
– Дочь коменданта Ковенской погранкомендатуры.
– Ксюша?
– Она.
– Дежурный! Открой пятую! И арестованного ко мне!
Нас 'повенчали'. Но на этом мои приключения не кончились! Пришлось гнать Колю Мальцева за матерью и отцом невесты на 'шторьхе', потом выслушивать то, что они нам пожелали. В общем, полковник Сергей Голубев сказал самую мудрую фразу:
– Я женился на Алевтине на третий раз, как ее увидел. И ничего, на других баб не тянуло.
– Примерно то же самое мне отец рассказывал.
– Время сложное, Серега. А она - стрелок.
В общем, пока я бегал и извлекал 'бургомистра' с 'губы', дружный коллектив ДКС-5, в котором мы проживали в тот момент, под чутким руководством сержанта ГБ Голубевой и жены батальонного комиссара Ефросиньи Андреевны, отправили в Ковно Колю Мальцева за 'родителями невесты', благо, что тут всего 45 км, остальные обитатели 'ограбили' весь 'слизняк', выносили из комнат и сдвигали столы на втором этаже общаги с коридорной системой: 'на 38 комнаток всего одна уборная', их было, правда, две, и две больших умывальных. Душа не было, вернее, был летний, во дворе. Посланы гонцы в столовую за харчем, в четырех печках запекались курицы, немногочисленные еще не уехавшие жены всех летчиков всего полка потянулись к ДКС-5 со своими припасами, все равно их девать некуда, только бросить. Из Даукши начали подтягиваться 'знакомые' девушки летчиков, тоже не с пустыми руками. Запахло чесноком и приправами на твороге. Появились музыканты с пейсами, которые не могли пропустить бесплатную выпивку. Подключился Мамушкин, который выдал 'наркомовскую водку', которую задолжал эскадрилье, и за 'сбитые', тоже, в общий котел выставил. Я появился вместе с Евсеевым и 'бургомистром', в момент, когда нас уже 'устали' ждать, и начали разогреваться перед процедурой. Невеста, как положено, была бледна и взволнована. Платье ей ушили крупными стежками чье-то свадебное. Была даже фата. Под 'Мы рождены, чтоб сказку сделать былью', которую подхватили все, процессия двинулась через плотину к бывшей мэрии, теперь поссовету. На крыльце дома нас спросили о нашем согласии на добровольное заключение под стражу, на что мы оба согласились, а потом все закричали 'Горько'. Невеста запустила свой букет: На кого бог пошлет, и мы вернулись к праздничному столу. Уже пошли разговоры: 'Ты меня уважаешь?', когда дневальный внизу прокричал 'Смирно!'. Мамушкин тут же навострил уши, поднялся, схватил чью-то пилотку и побежал вниз. Вслед за ним побежал и Мирошкин. Меня, само собой, не отпустили, а попытку подняться блокировали очередным 'Горько'. Полковник Голубев, само собой, был уже внизу.
Какие гости! Сам Представитель Ставки Главнокомандования, и с ним ЧВС фронта корпусной комиссар Диброва с группой товарищей. Очень самоуверенные летчики побежали за дополнительными стульями и посудой. Разноса не последовало, более того, штрафную все накатили. Закусили. Проникновенную речь толкнул товарищ Мехлис и лично сказал, что ему 'Горько'. Свадьбу не испортили, а вот брачную ночь, просто в ноль раскатали.
Минут через двадцать ко мне подошел старший майор ГБ и, на ухо, мне сказал, чтобы я вместе со всеми выходил для разговора. Попробуйте не послушаться генерала КГБ! Само собой, прошептал на ушко невесте, что я скоро, ее 'угу' было наполнено такой печалью, она-то понимала, что неизвестно, когда я вернусь, и вернусь ли вообще в ближайшие дни. Надев пилотку, спускаюсь вместе с начальством. Мехлис быстрым шагом идет в сторону штаба, в машину не сел, хотя они завелись и едут за нами.
– Лейтенант, Вам утром надо быть в Москве. Ваш опыт следует немедленно передать в войска, сделать это можно только там.
– Что передавать, товарищ армейский комиссар 1-го ранга?
– Что-что!!! Как сбивать двадцать шесть самолетов за два дня.
– На чем?
– Как на чем? На 'Ил-2'!
– А я на нем не летаю. На нем это невозможно выполнить.
– Не понял!!!
– Я летаю на полевой переделке самолета ЦКБ-57 под самолет ЦКБ-55. Таких машин в мире всего две, и они обе у нас в эскадрилье.
– Так, а почему мне об этом никто не доложил? Летчик, на 'Ил-2', сбил за два дня 26 самолетов противника! Что за херню мне передают!
– он шумел минут двадцать и обещал всех отдать под суд военного трибунала, меня в том числе. В конце концов успокоился и произнес:
– Что за машина, и почему возникла путаница.
– Эта машина имеет схожие очертания с 'Ил-2', это ее прототип, но, корпус у нее от другого самолета, который в серию не пошел: ЦКБ-55 - прототип двухместного штурмовика Ильюшина. На который и существовало государственное задание. Но, из-за того, что двигатель АМ-35 не развивал достаточной мощности, а двигатель АМ-38 не прошел к тому времени заводских и государственных испытаний, этот самолет не мог развить скорость, прописанную в техзадании. Требовалось либо уменьшить бомбовую нагрузку, либо снять стрелка и его вооружение. Просто сняв стрелка и его вооружение не получилось. Этот самолет имеет меньшую, на 15 км/час скорость, чем в техзадании. Тогда, инициативным порядком, КБ Ильюшина 'режет' бронекапсулу, и делает его полностью одноместным. Забронирован только двигатель спереди, с боков и снизу, и бронеспинку переместили сразу за летчика. Вместо стрелка воткнули бензобак, и 'влезли' по дальности. Сумели сдать такую машину и запустить ее в серию. У нас две машины имеют корпус и бронекапсулу необрезанную. Бензобак мы удалили, восстановили кабину стрелка, и поставили туда пулемет. Можем пройти в ПАРМ и посмотреть. Машина получила сотню пробоин и большое количество пуль срикошетировало от брони. Но, эти повреждения незначительны для нее, и мы свободно дошли, несмотря на потерю части горючего и сели на основном аэродроме.
– Так, минуту, но, ту же операцию мог выполнить и одноместный самолет.
– Нас еще на подходах ко второй девятке атаковало прикрытие: два 'мессершмитта-109-ф'. Один был сбит стрелком, вы ее видели, это моя жена, это она мне жизнь подарила, вот я и стал ее мужем, а второго сбил я, когда он проскочил подо мной. После этого мы разделались со второй и частью третьей девятки. Могли сбить и четвертую, но ребята упросили ее им оставить. В общем, товарищ армейский комиссар, рекламировать пока нечего. Контейнерные бомбы, которые мы применяем, изготавливаются кустарно. Взрыватель у них стандартный УЗРГ, который имеет малую задержку, и взрыв происходит, когда самолет находится в зоне поражения осколками самой гранаты. Конструкция бомбы передана мной в наркомат вооружений еще в ноябре, но воз и ныне там. Так что, никуда я не полечу, а буду показывать свои цирковые номера здесь, под куполом литовского цирка. Немцы, слева от Ковно, подходят к Неману, нужно бить мосты там. Кроме этих самолетов, выполнить торпедную атаку наплавного моста никто не может.
– А танки чем бьете?
– Тоже контейнерными несерийными бомбами с гранатами РПГ-40. По ним замечаний нет, только их достать трудно.
– Да, задал ты задачку, лейтенант.
– задумчиво сказал Мехлис, сдвигая кожаную фуражку на затылок и почесывая себе лоб.
– Товарищ Мехлис, разрешите вопрос?
– с сильным акцентом сказал тот самый старший майор ГБ. Мехлис мотнул головой разрешая.
– Аткуда Ви, таварищ Шкирятов, так харашо знаете, что дэлалось в КБ таварища Илиюшина? Эта сэкрэтные свэдэния.
– Эти машины я испытывал на практике в ЛИС 18-го завода в Воронеже. В документах четырех из пяти первых машин в полку стоят мои подписи под военной приемкой.
– Могу подтвердить это!
– сказал Мамушкин.
– И я. Это я разрешил переделку машин в двухместный вариант, когда узнал о нем.
– не побоялся ответственности батальонный комиссар Мирошкин.
– И я сам летаю на такой машине, со стрелком и полной бронекапсулой. Машина - очень хорошая, а то, что радиус меньше, так мы далеко не летаем, и лейтенант Шкирятов уже изготовил дополнительные баки для них. У него - много предложений по использованию и боевому применению машины. Очень эффективных предложений.
– Вы в состоянии командовать этой эскадрильей, если товарищ Шкирятов ненадолго уедет? Я имею в виду немецкие переправы?
– Сам я бросал торпеды, в мае, в море. И один раз в реке, но, неудачно. Но можно попробовать противотанковыми кассетами их достать. Как считаешь, Сергей?
– Трудно сказать, щелей там много, если попадет в трюм, то толк будет, а взрыв сверху может перебить троса. Торпедой надежнее, но много сложнее. Там крыло нужно, и устройство, которое освободит торпеду от него. Его нет пока. Так что, бомбами и кассетами придется бить.
– Тогда так и решим. Вы, товарищ Шкирятов, летите в Москву.
– Есть смысл лететь на моем самолете. На пальцах объяснять очень сложно.
– Он же в ремонте, когда он будет готов?
– Обещали, что завтра.
– Товарищ Мамушкин, выделите необходимое количество людей для его ремонта.
– Даже если собрать вместе 9 беременных баб... Есть, товарищ армейский комиссар.
– Что вы хотели этим сказать?
– Клей АК-88 имеет строго регламентированное время сушки, товарищ армейский комиссар.
– 'А наш Наумыч - орел! Не смотри, что мелкий. Впрочем, мал клоп, да вонюч.'