Мы взлетали, как утки...
Шрифт:
– Я хочу назначить Вас исполняющим обязанности командира полка с двухмесячным испытательным сроком. Необходимо навести порядок с документацией, летной подготовкой и техническим состоянием машин. Если возражений нет, то подготовьте план реализации этих мероприятий. Начальником штаба полка назначается майор Лышенко, имеющий опыт разработки операций авиации Дальнего Действия.
Лышенко был начштабом дивизии у Водопьянова, а сейчас болтался при штабе дивизии на второстепенных ролях 'помощником начштаба', две шпалы у него 'отрубили' еще в августе. Мы с ним разрабатывали налет на Новогеоргиевск, и он помогал с расчетами на крайний вылет. Штурманом он был замечательным.
Идем к Голованову: дивизия его!
– Александр Евгеньевич, приветствую, как отдохнули?
– Тяжелый вылет, особенно возвращение, Сергей Петрович. Докладываю: топливо и присадка доставлены по всем точкам. Инженер 433-го опять тянет с отправкой людей к месту посадки подбитого самолета.
– Я, как раз, по этому поводу. Беда в том, что командира и начштаба там нет. У меня предложение назначить туда командиром капитана Лизунова, а начштабом майора Лышенко. Оба здесь, я их с собой привел. И что-то надо делать с полком: официально, по бумагам, у него числится 36-ть ТБ и 17-ть 'Галифаксов'.
– Ну, да, я в курсе, поэтому полк до сих пор и не расформирован, потому, что потеряем и самолеты, и личный состав некуда будет отправлять. Вся ремонтная документация на 'ТБ-7' выполнена на него. Ее не переделать до возвращения в строй самолета. В штабе ВВС меня об этом предупредили. В общем, это решает Москва, и пусть решает. Не наша задача. А с назначениями я согласен. Лизунова знаю по совместной работе, требовательный, исполнительный и талантливый человек. Лышенко мне не сильно нравится, слишком педантичен, хотя и был на должности начштаба дивизии. Он был снят с должности в августе.
Он снял трубку и позвонил своему начштаба Шевелеву, и попросил его подойти. Затем вызвал Лизунова.
– Василий Кириллович! Ты какими судьбами в 433-ем? Почему из полка ушел? Он же к нам возвращается, в 81-ю, приказ Главкома уже есть!
– Голованов решил сразу раскачать назначения, потому, что ему не слишком понравилось, что в его дивизии кто-то еще командует.
– Здравия желаю, Александр Евгеньевич, после госпиталя в ЗАПе в Костроме переучился на 'Галифакс'. Четыре раза горел на 'ДБ-3', решил, что с меня хватит. Везение когда-то кончается. Самолет мне нравится. Он один как три 'Дэбэшки'. С нашими, конечно, хотелось бы увидеться.
– А что ко мне не зашел после прилета, так и болтался бы рядовым летчиком, ты же комэск!
– Вы в Москве были, товарищ полковник. Мой экипаж всего пятый день в Тукуме. Но, боевой вылет уже сделали.
В общем, опоздали вы, товарищ Голованов, со своими пряниками. Капитан прекрасно понимал разницу между возвращением в родной полк на ту же должность и получением собственного полка, тем более, что еще один начальник 'покровительствует'.
Пользуясь 'хорошей' погодой и появлением в корпусе первых 'Ил-10', подготовил еще один подарок товарищу Гитлеру. 'Ил' обладал всем необходимым для 'слепого полета', в том числе и радиопеленгатором, поэтому четверку 'Илов' перебрасываем под Гродно, туда, где базировались в июле, на неприметный и маленький аэродром Волокай. Предварительно, с помощью топографов, выставляем две мощные дивизионные радиостанции на расстоянии 250 километров друг от друга, которые образуют между собой створ 45 - 225 градусов. Этот курс выводит прямехонько на антенну радиолокатора, установленного на форте Августов. Связываемся с Рейзендорфом в Крыму, и заказываем работу его радиостанции на сходных частотах. Через Кристи нам дадут самую плохую погоду в Варшаве. Нам нужно, чтобы высота облачности была около 100 метров и желателен сильный снег. Налет готовим на дневное время. В обед. Он у немцев по распорядку. Наконец, все необходимые условия совпали. Я ухожу первым, за мной с интервалом 10 минут идут еще три машины. Весь полет идем на высоте 150 метров, иногда подскакивая вверх, когда замечаем землю. Снежные облака довольно неплохо глушат работу мотора. Штурман пеленгует, поочередно, работу то одной, то другой станции, и каждые десять минут берет пеленг на Крым. По счислению идем точно, скорость ровно 400 км. Курс проходит мимо всех городов и городков, лишь за 40 километров до цели слева есть небольшое село Лячов. Это - контрольная точка. На 35-й минуте полета лейтенант Кобзев сказал:
– Точка, вниз. Вверх, вижу. На курсе. 6 минут, засек.
Вокруг сплошная пелена, лишь снег летит навстречу. Время как будто остановилось. Стрелка секундомера просто прилипла к циферблату.
– Есть пеленг, прямо по курсу.
– Минута.
Перехожу с циферблата на устный счет: 121, 122, 123... 148, 149, 150. Нос вниз, 12 секунд до залпа. Цель вижу, и очередь в 12 ракет срывается из-под крыльев, доворот, и бью по огонькам открывшего огонь орудия. Тяну вверх, уходя в облака.
– На курсе!
– Сейчас все зависит от штурмана.
– Вправо, триста.
Энергично виражу, с большой перегрузкой.
– На курсе.
Володя вслух считает, чуть спешит, бью правым пальцем по СПУ, двадцать восемь секунд, я помню.
– Вправо, 50!
Также энергично, иду на курс 50. Десять секунд, нос вниз, орудия, бьющие вправо, залп.
– Цель вижу.
Выравниваюсь по крену, работаю одними педалями. Нитку на прицел уложил, откинул предохранитель, смотрю на ЭСБР-3Б, порядок, сброс, сброс и на себя, газ до упора!
Нет времени даже отстреляться по МЗА. Тряхнуло, просто подбросило, но машина слушается! Крепенько сделано.
– Есть пробоины, командир. И, кажется, скис пеленгатор. Антенна не вращается.
– Что с мостом?
– Не видел.
– Передавай! Цель один поражена, цель два вопрос. Имею повреждения, вариант 'буки'.
Для исполнения буки набираю 500 метров, доворачиваю на курс 45 градусов, и мы поползли обратно. Володя раскрутил механизм привода пеленгатора и развернул его фронтально, аккуратно продергивая руками трос. Но, пеленгатор в таком положении находиться не желает. Идем по счислению, больше ничего не сделать. Через 10 минут Овчинников доложил, что один из пролетов пражского моста в воде, он отбомбился по второму с высоты 150 метров, повреждений не имеет. Облачность поднялась. Я завернул остальные машины домой. Смысла рисковать людьми не было.
– Володя, доложи в Москву.
– С такой высоты не достанем.
– Все равно отстучи, нас хотя бы запеленгуют.
– Добро.
– он минут пять стучал на ключе, затем поймал подтверждение, что мы запеленгованы.
'Галифакс' подходит к линии фронта, но нас пока не наблюдает. Просит подняться выше и еще раз поработать на ключе. Так и делаем, у нас уже 1500 метров.
– Первый ноль 17. Вас вижу, вам курс 38.
– Понял, исполняю.
– Первый, вам курс ноль, следовать 6 минут.
– Принял, курс ноль.
– это скорее всего нас Белосток обойти заставляют. Через шесть минут дали курс 45, но, Волокай дал отбой по погоде. Принять могут Кейданы, и мы пошли туда. Под нами уже наши, так что выкрутились. 'Галифакс' ходит кругами чуть выше облаков. Я запросил погоду в Кейданах, дали 200 метров нижней кромки, и мы пошли вниз, как только пробились и определились, так отпустили 'бомбера', чтобы помог остальным дойти до Кейдан. Мы сели, через семь минут сел Овчинников, затем Степанов и Лужин. Рейд закончен. Варшаву мы временно ослепили. Теперь нужна высокая облачность. Километров пять.