Мы живем дальше
Шрифт:
Все мое напряжение как рукой сняло, и я облегченно выдохнула, смотря на живого мужа. Кол выпал из моих рук, а я побежала на Дмитрия, который уже приготовился к моему налету, выставив руки, которые прижали меня ближе к нему, когда я со всей силы врезалась в мужа, утыкаясь лицом ему в грудь. Слезы хлынули из моих глаз, и все чувства, которые до этого сдерживала, выплеснулись.
– Тише, Роза, - сказал он, гладя мои волосы и спину, утыкаясь мне в волосы.
Я его не слушала, мне хотелось орать, чтобы выпустить все те переживания, которые буквально съедали меня изнутри. Одна его рука,
– Роза, - позвал он меня, а я не подавалась его руке и не поднимала голову, цепляясь сильнее за его спину.
– Посмотри на меня.
Почему он всегда просит меня об этом? Как будто это чему-то поможет. Мне не хотелось, чтобы он видел меня в таком разбитом состояние, но его рука еще раз приподняла мой подбородок, и я резко вскинула голову, смотря на его уставшее и измотанное лицо, на котором играла легкая улыбка. Я прикусила губу, чтобы сдержать слеза и, схватив двумя руками его голову, притянула к себе для поцелуя.
Мне было все равно, что мама была рядом, что нас окружали трупы стригоев, кровь и мусор - это все не играло значение. Все, что меня волновало, это Дмитрий, которого сейчас прижимала к себе и жадно целовала. Я не верила, что он жив, ведь это было невозможно противостоять четырем, а может и больше стригоям. Но если он был тут, то это для него не проблема. Соприкоснувшись лбами и кончиками носов, я, улыбаясь, посмотрела на него, не веря в происходящие.
– Это невозможно, - прошептала я, перебирая пальцами его волосы.
– Да, невозможно, если бы мне не помогли, - ответил он, и я оглянулась, ища, кто ему помог, но Дмитрий повернул мою голову назад, - Их нет. Они ушли.
– Почему?
– Потому, что это были отказники. На них стригои и делали засаду, так как должны были тут охотиться, только попали мы с тобой не в то время и место.
Я прикрыла глаза и если бы знала молитву, то обязательно сейчас ее прочла. Ведь если не отказники, которые помогли Дмитрию, то я бы точно уехала отсюда вдовой. И теперь было понятно, почему один из стригоев был убит не там, где проходила драка, а дальше.
– Я люблю тебя, Дмитрий.
Мне нужно было это сказать. Я была готова повторять это множество раз, чтобы он точно услышал это, чтобы я удостоверилась, что он это слышит.
– Я тоже тебя люблю, - сказал он, притягивая меня ближе к себе, когда слезы опять хлынули из глаз.
– Алхимиков вы вызвали?
– спросила мать, когда поняла, что уже можно разрушить нашу маленькую идиллию.
– Да, они уже едут, - ответил Дмитрий.
Было странно слышать его спокойный голос стража, обращенный к Джанин, и ощущать его руки, которые нежно гладили меня, тем самым успокаивая, и сильно прижимали к себе, как будто если я отойду хотя бы на миллиметр, то весь его смысл жизни потеряется.от него
– Что у тебя с рукой?
– обеспокоенно спросила его мать, я тоже вскинула голову и посмотрела на его левую руку.
На плече был неглубокая рваная рана. Я аккуратно провела пальцами по засохшей крови, и внимательно проследила за реакцией Дмитрия, который немного поморщился, когда мои пальцы коснулись его.
– Надо ехать домой и обработать тебе рану, - строго сказала я.
–
– Я сказала, мы сейчас садимся в машину и едем домой. Алхимики все сами смогут сделать и без нас. И мне все равно, если поступит заявление в полицию от людей, что тут произошла кровавая бойня, потому что тебе надо быстро обработать рану и лечь в кровать. Только попробуй сейчас что-нибудь сказать против, я тебе испорчу второе плечо, - пригрозила я ему, и Дмитрий кивнул.
Мама подала мне кол, прося ключи, чтобы она повела машину, чему я была благодарна, так как сама это хотела предложить. Сев на задние сиденье с мужем, я положила голову ему на грудь и прикрыла глаза, забывая, что за сегодня пережила. А день начинался нелепо и смешно, а закончился так плачевно, но хорошо. Вот никогда и не знаешь, какой день может быть последним, но я уверена в одном: я никогда не почувствую, что это тот самый последний момент жизни вместе с Дмитрием. Никогда не проснусь с предчувствием, что сегодня случится что-то плохое, ужасающее. Скорее я проснусь с улыбкой на губах и скажу себе, что это будет лучший день в моей жизни.
– Не дергайся, - приказала я ему, когда мы сидели у родителей на кухне и я обрабатывала рану Дмитрию, который подставил мне свое оголенное плечо.
– Держи свой кофе, - благородно сказал Эйб, пододвигая кружку Дмитрию.
Он кивнул и сжал губы, когда я сделала решающий последний шаг и обработала перекисью водорода последний раз его рану. На лице появилась легкая улыбка. Лучший страж, который пошел на четырех стригоев в одиночку, и морщится от перекиси водорода. Взяв бинт, я начала делать незамысловатую повязку на его плече, просто обматывая его вокруг.
– У тебя опять пыльник испорчен, - только сказала я, когда Эйб ушел с кухни, услышав детский плач на втором этаже.
– О да, единственная существенная проблема во всей этой ситуации.
– Да, - громко сказала я, но потом замолчал, так как Макса укладывали спать.
– Мы тратимся на твои пыльники больше, чем на мое нижнее белье. А нам двоим приятнее смотреть на мое нижнее белье, чем на пыльник. Но у нас один запасной висит в шкафу, так что ты спасен от моего гнева.
Я опустила руки и посмотрела на него. Мелкие царапины, синяки, замотанное плечо. Он ужасно устал, но на лице все еще была улыбка, которая сопровождала всю процедуру обрабатывания раны.
– Так и будешь смотреть на меня?
– наконец спросил он, а я кивнула.
А зачем мне отрывать взгляд от полуголого мужа, который мог бы и не сидеть сейчас предо мной. Я подалась вперед и уткнулась головой ему в грудь, вдыхая запах его тела. Он левой рукой меня приобнял и поцеловал в макушку.
– Все хорошо, Роза. Все живы.
– А могли бы и не быть живыми, - сказала я, а потом подняла голову наверх.
– Надо пойти и отдохнуть. Буквально с ног валюсь, а ты тем более.
Дмитрий кивнул. Родители нас уговорили остаться у них, так как до нашего дома было прилично идти, а я мечтала о постели, и они выделили нам комнату на первом этаже, которая у них была пустующая. Мама даже постелила, пока я была занята раной Дмитрия.