Мясо
Шрифт:
Шагнув с крыльца, он чуть не упал, споткнувшись об одну из птиц. Та рванула в сторону, остановилась, сделала несколько неуверенных шагов, гордо закинула за шиворот… За шиворот?! …свисающий с клюва лоскут и, отхаркнув, сплюнула на асфальт. Потом подошла к ближайшему дереву и задрала ногу.
«Пьянь» — подумал Артур.
— По весеннему льду то ползу, то бреду, — затянула птица пошленьким гнусавым баском, поливая клумбу.
Не разделяя веселья пернатых, Артур окинул тревожным взором горизонт. На востоке горели огни большого города, а на северо-западе
— Чёрт, конница в пустыне застряла! — вскричал он, дико озираясь.
В двадцати шагах от него, почти у самой решётки, какие-то люди в бескозырках, с маузерами и пулемётными лентами, жгли костры. В воздухе пахло предательством и гарью. Нет, пожалуй, гарью и предательством. Артур задрал голову и похолодел. Малиновые сполохи вспыхивали теперь в особом геометрическом порядке, образуя такое знакомое и такое ненавистное слово.
«Но где он, где?!» — простонал он с отчаяньем в голосе и вновь огляделся.
У КПП он увидел Ускова. Майор быстро шёл в его сторону, ожесточённо жестикулируя. Артур переложил штык-нож из левой руки в правую и ринулся навстречу.
— Проверить укрепления! — орал он, брызгая слюной.
— Развернуть полосу обеспечения перед первым оборонительным рубежом! — хрипел он, вздымая белую сталь ввысь, к лиловому небу. — Передислоцировать четвёртую танковую в район Судетских гор! Товарищ майор!
Командир батальона майор Усков открыл рот, закричал что-то, но Артур не расслышал, лишь удивился, когда выхватил взглядом тянущуюся к кобуре пухлую руку. Он посмотрел в лицо майора и всё понял.
— ВРРААГГ!!! — неистово возопил Артур и, твёрже сжав рукоять, прыгнул на командира батальона, подмял его под себя, извивающегося и визжащего, рванул за плечи, срывая погоны…
4
«…также приношу извинения сержанту Чхиквишвили и рядовым Алимардонову, Зинатулину и Зиялову за нанесённый им моральный и физический ущерб. Обязуюсь никогда больше не экспериментировать со средствами индивидуальной и коллективной защиты и своё любопытство удовлетворять в служебном порядке и на соответствующих занятиях…»
— Кто писал? — спросил Артур. — Может, в редакцию «Крокодила» пошлём? На конкурс «Нарочно не придумаешь»?
— Подписывай, давай, — махнул рукой замполит.
Артур сообразил корявый росчерк и отпихнул от себя бумагу. Комар взял её и убрал в папку. Сказал:
— Иди к командиру роты. Он тебя проинструктирует.
— Разрешите войти?
— Сагамоныч, миленький… — голос майора Оскомы доносился из-под накинутого на его лицо мокрого полотенца.
Артур подошёл к приоткрытому сейфу. Вытащил из него початую бутылку «Отарда» и стакан, занимавшие почётное место между пистолетом «Макаров» и папками с грифом «Секретно». Два дня назад он доставал из этого сейфа «Агдам», а в части ходили слухи даже о ёмкостях с содержимым парфюмерного толка.
Подойдя к столу, Артур постучал стеклом о стекло. Бледная рука приподняла
Внезапно он вскинул голову с прижатым ко рту стаканом, и янтарная, кажущаяся густой жидкость исчезла в полыхающей бездне. Ещё трясущейся рукой он поставил стакан на стол и налил до краёв. Теперь уже сам. Поднёс ко рту, умудрившись не расплескать ни капли. И осушил до дна.
Жизнь возвращалась в него окольными тропами, и лопнувшие на щеках капилляры уже казались здоровым румянцем, а игольные ушка зрачков — знаком сосредоточенности.
Майор встал, вытащил из кармана белоснежный платок, вытер рот, провёл по лбу, стирая испарину, застегнул верхнюю пуговку гимнастёрки, затянул и поправил галстук. Снова сел. Сказал:
— Сагамонов, ёма, ты бы крючок застегнул и оправился. Мы с тобой всё же не в кабаке сидим.
— Нет? — усмехнулся Артур, поправляя форму.
— Как же тебя в караул-то ставить? На внешние посты?
— А чего там ставить? Караулов я свои полсотни в батальоне отмочил? Отмочил. Если бы Дудинцева не проспал, мочил бы и дальше. А что ошибаться мне больше нельзя, вы и сами знаете.
— Ладно, — сказал майор примирительно.
Рука его, сжимавшая бутылку, почти не дрожала.
— Сегодня отработаешь, ёма, а завтра с развода заступаешь. С тобой поедут младший сержант Дымов и рядовой Юращенко. Начкаром — старший прапорщик Сармаш. Оружие и сухой паёк получите перед разводом.
Он выпил. Достал из ящика мятную конфетку. Развернул.
— И чтоб никаких кренделей там.
— Ну что вы, — улыбнулся Артур. — Какие же тут кренделя. Кренделя для нас теперь штука непозволительная.
— Ну-ну, — прохрустел конфеткой Оскома. — Ступай, раз так. Завод по тебе плачет.
— Лучше пусть завод, чем тюрьма.
— Ну-ну, — повторил Оскома.
Артур взял в руку шапку и направился к двери. Не доходя, остановился. Повернувшись, спросил:
— Товарищ майор, разрешите обратиться?
— Валяй, — окрепшая рука с бутылкой застыла над стаканом.
— Никак нельзя Юращенко заменить?
— Я тут как раз думал, ёма, как бы мне тебя заменить. Другие пожелания имеются?
— Имеются, — Артур распахнул дверь. — Вы бы швенкером обзавелись.
— Что это? — спросил майор.
— Рюмки такие большие. Это же все-таки коньяк, а не одеколон «Ромашка».
5
Проходя мимо дневального, бросил ему полпачки сигарет.
— Спасибо, старый, — солдат склонил голову для удара.