Мятеж
Шрифт:
Он бросился на меня, едва я вскочила на ноги, и я чуть не рассмеялась. Ненадолго же хватило его выдержки! Я уклонилась от удара, развернулась и врезала ему в бок. Хрустнули ребра.
Михей чуть качнулся, и я расплющила ему нос. Он моргнул, словно в растерянности, но, когда я осознала, что никакой растерянности нет и в помине, носок его ботинка уже врезался в мое колено.
Оно, понятное дело, сломалось, и я отскочила в сторону, прыгая на одной ноге. Там я поставила на землю сломанную ногу и
Михей помедлил, переводя взгляд с моего колена на лицо.
— Черт, — хохотнул он.
Я усмехнулась и мотнула головой: мол, иди сюда.
— Может, сама дохромаешь? — нагло ухмыльнулся Михей, отступая на шаг.
Помимо своей воли я рассмеялась. Раньше, в поединках, корпорация неусыпно следила за каждым моим жестом — лишь бы увериться, что мне не до шуток. Сейчас такая веселость показалась мне очень странной, ведь я совсем не была уверена в том, что Михей нравится мне больше, чем большинство сотрудников КРВЧ.
Михей тоже не удержался от смеха, и я метнулась вперед, подволакивая поврежденную ногу. Он удивленно вытаращил глаза, но я уже поймала его за руку, развернула и рванула что было сил.
Звук, с которым сломалась кость, мне понравился. Как дома!
Михей больше не улыбался, и я уловила в его лице тень ярости, когда он снова начал замахиваться. Среди общей тишины мы кружили, обмениваясь выпадами и финтами.
При первой же возможности я уложила его: схватила за ноги, дернула, он грянулся оземь и задохнулся от боли, когда что-то хрустнуло. Потом встал на колени, выпрямился, и я сразу же врезала ему со всей силы, на какую только была способна.
Однако не успела я и глазом моргнуть, как Михей снова прыгнул на меня. Отступив назад от его широкого замаха, я мысленно наметила место для следующего удара. Затем стремительно рванула вперед и с размаху приземлилась перед ним на колени, чуть скривившись от боли. А в следующее мгновение я впечатала ему ребром ладони в уже травмированное место и, когда он взвыл, вдобавок врезала ногой по другому колену.
Он рухнул на землю. Пальцы вцепились в траву, он попытался привстать, повалился снова и замахал рукой.
— Сдаюсь, — с силой выдохнул он.
Несколько секунд царило напряженное молчание, затем послышались нервные смешки. Я обернулась и увидела на лице Каллума нечто среднее между гримасой и улыбкой. Утерла рот рукой, и на кисти осталась кровь.
— А я тебе говорил, — напомнил Рили, нарисовавшись рядом со мной. Он упер руки в бока и с высоты посмотрел на Михея. — Разве я не сказал, что тебе навешают по первое число?
— В следующий раз сам будешь демонстрировать, — ткнул в него пальцем Михей и выдавил смешок.
— Идет. Это запросто, я привык получать по ушам от Рен.
Я изумленно уставилась
Повернувшись, я увидела перед собой Каллума. Он наморщил лоб и задрал свою футболку, чтобы вытереть мне лицо, потом весело оглядел меня.
— Ну а ты что? — покосился на него Рили. — Не хочешь выступить в следующий раз? Ты, наверно, привык к тому, что Рен выбивает из тебя дух.
Не сводя с меня глаз, Каллум тихо рассмеялся:
— Думаю, что я — пас.
Я улыбнулась ему, и он чмокнул меня в щеку. Мне показалось, что после наших тренировок прошло уже лет сто, и даже сама мысль о том, чтобы ударить Каллума, казалась мне дикой. Меня даже мутило, когда я вспоминала, что когда-то мне приходилось это делать.
— Ты не против, если я слиняю? — спросил он негромко. — По-моему, в резервации сегодня понадобятся лишние руки.
— Ступай, — покачала я головой. — Ты уже не нуждаешься в подготовке.
Он с благодарностью посмотрел на меня, поцеловал и направился в лагерь.
— Ладно! — сказал Михей и крякнул, вставая. — Разбились по парам! Займемся делом, — кивнул он мне.
Тренировка закончилась, и все, кроме Рили, пошли к лагерю. Стоя в стороне, он ждал, пока я надену свитер и соберу волосы в хвост.
— Рад убедиться, что ты по-прежнему колючая и неуживчивая, — с усмешкой сказал он, когда я к нему подошла.
— Никогда не была колючей, — возразила я, улыбаясь.
— Да неужели? А кто незадолго до моего ухода говорил: «Я перестану тебя мордовать, когда начнешь пригибаться шустрее»?
— Я же не виновата, что ты с годами стал тормознутым.
«С годами» означало к девятнадцати годам, так как сейчас ему было всего двадцать.
Он рассмеялся. Я никак не могла привыкнуть к его смеху. Выходит, в корпорации он был по-настоящему несчастлив, а я ничего не замечала.
— Между прочим, ты мог бы хоть весточку подать, что живой, — заметила я. — А то я, признаться, расстроилась.
Его лицо смягчилось.
— Неслыханная сентиментальность, в твоих-то устах.
Я насупилась, и Рили вздохнул:
— Прости. Откровенно говоря, я не был на сто процентов уверен, что ты меня не сдашь.
— Вот спасибо!
— Ты должна понять. Ведь ты была их орудием и делала все, что велели, не задавая вопросов. Мне казалось, что тебе даже нравилось там.
— Так оно и было, — признала я тихо. — Правда, тебя я не стала бы ловить.
Какое-то время он изучал меня.
— В таком случае приношу извинения.
Вздохнув, я сунула руки в карманы:
— Ничего страшного. Ты не так уж и виноват. До Каллума все было иначе.