Мятеж
Шрифт:
— Взяли бы Каллума, — не унималась я. — Он классный механик, и системами навигации вас научит пользоваться.
Рили пристально посмотрел на меня:
— Каллума, значит.
— На Михея, по-моему, произвела впечатление его работа с челноками. — Я пожала плечами. — Смотри сам, это просто как вариант.
— Я могу взять рибута, который уже прожил здесь сколько-то времени. У нас было несколько человек для обслуживания челноков. — Он впился в меня взглядом, словно подначивал выложить истинную
— Можешь.
Я не доверяла ему. Желание предупредить людей о нападении рибутов делало нас, в общем-то, предателями, и он мог встать на сторону Михея.
Он чуть улыбнулся:
— Скажи: «Пожалуйста, Рили».
Я подавила улыбку и сверкнула глазами:
— Пожалуйста, перестань быть скотиной, Рили.
Он издал смешок:
— Посмотрим, что скажет Михей. Тебе ведь ясно, что я догадался — ты что-то задумала?
— Не понимаю, о чем ты.
— Обидно, что ты мне не доверяешь.
Я ткнула его в плечо, пройдя мимо:
— Как аукнется, так и откликнется.
Глава 11
Каллум
— Ты псих, чувак.
Я крякнул, заколотив в землю последний деревянный кругляш для палатки, и выпрямился. Передо мной стоял Айзек. Я сощурился, чтобы свет заходящего солнца не бил в глаза, и посмотрел на рибутов, которые таскали воду в палатку с провиантом. Мы находились в дальнем конце резервации — на достаточном расстоянии от посторонних ушей, но я все равно говорил тихо.
— Почему это я псих? — спросил я, подавив секундную панику, когда перед глазами возник убитый мной человек. Разумеется, Айзек говорил о другом.
— Они держали тебя в тюрьме! — Айзек непонимающе уставился на меня, теребя в руках веревку. О палатке он, похоже, забыл и только смотрел на меня расширенными глазами.
Адди выразительно глянула на меня и заколотила колышек с другой стороны. Это я предложил прощупать здешнюю почву, чтобы понять настроения рибутов. Меня интересовало, все ли хотят убивать людей. Но мой план объединиться с ними против Михея застопорился на первом же испытуемом — на Айзеке.
— И хотели убить! — продолжил он, подступив ближе и понизив голос. — А в двадцать лет убили бы точно! И ты решил их спасать?
— Это работа КРВЧ. Я не могу винить в ее грехах всех людей. — Я склонил голову набок. — Ты знаешь, зачем это нужно КРВЧ? Убивать рибутов, когда им исполняется двадцать?
— Возможно, следят за приростом населения. Им ни к чему столько рибутов. Да еще наверняка выяснили, что в девятнадцать-двадцать лет рибуты становятся непослушными и позволяют себе дикие выходки — например, думают своей головой.
— Вот ужас-то.
— А ты все равно хочешь вернуться! — рассмеялся Айзек и опасливо оглянулся. — Наверно,
— Ты серьезно хочешь истребить всех людей в городах? — прошептала Адди, подойдя ближе.
Айзек состроил гримасу:
— Ну, не то чтобы очень. Но у меня нет выбора. В этой войне я ставлю на Михея и не хочу быть дезертиром. Потом это аукнется.
— Но если мы соберем достаточно рибутов, чтобы помочь людям, если вытащим обитателей филиалов и убедим присоединиться к нам, у Михея не будет никаких шансов, — возразил я. — Он окажется в меньшинстве.
Айзек покачал головой и бросил веревку Адди.
— Послушай, я понимаю, что вы тут новенькие, но за такие разговоры вас вздернут.
— Вздернут? — в ужасе переспросила Адди.
— Ага. Мне повезло не испытать это на собственной шкуре вчера вечером. — Он отступил на шаг. — Но мог бы, окажись на вашем месте.
Он повернулся и чуть ли не бегом поспешил прочь.
— Скатертью дорога, — вздохнула Адди.
— Как по-твоему, что значит «вздернуть»?
— Я думаю, это значит, что Михей — скотина.
— Точно, — фыркнул я. — Это я уже выяснил. Как с остальными остинскими рибутами? Ты с кем-нибудь говорила?
— Да, мы с Бет разведали обстановочку. У многих остались семьи, и они не в восторге от плана Михея. Правда, в города, где правит КРВЧ, им тоже не хочется, но они готовы хотя бы помочь нам спасти рибутов из филиалов. Мы обсудили, не стащить ли перед уходом схемы, которые Михей держит у себя в палатке. Это уже кое-что.
Да, кое-что. Не так много, как я надеялся, но мы, по крайней мере, не нарвались на категоричный отказ.
Вдалеке мелькнула белокурая головка, я всмотрелся получше и увидел Рен, идущую вместе с Рили. Она то и дело оглядывалась, словно искала кого-то, а когда увидела меня, торопливо пошла в мою сторону, оставив своего спутника. Подойдя ко мне, она встала на цыпочки, как будто хотела поцеловать. Я удивился — после вчерашнего вечера это казалось странным. Она должна была чувствовать себя неловко рядом со мной, после того как высказала свое отношение к планам Михея и увидела мою реакцию, которую я тщетно пытался скрыть.
Впрочем, поцелуя не последовало. Она положила руку мне на грудь и шепнула в ухо:
— Если тебя позовут в Остин — соглашайся. И держись поспокойнее. Я думаю, ты сумеешь передать записку Тони или Десмонду.
Рен отстранилась и быстро улыбнулась, перед тем как уйти. Я хотел взять ее за руку и поблагодарить, но по ее лицу понял, что лучше не затягивать наш разговор. У большой палатки стоял Рили и наблюдал за нами.
— Что это было? — спросила Адди.
Я помотал головой:
— Ничего.