Мятеж
Шрифт:
Я поморщился, Десмонд заметил это и чуть нахмурился. Хорошо, что не придется сообщать дурные новости ему лично — того и гляди застрелит.
— Завтра я выйду на связь и передам наше решение, — сказал Михей. — Скорее всего, мы выступим послезавтра. Сначала ударим по Розе, а потом сразу по трем остальным, чтобы не ослаблять напор.
— Вот это, я понимаю, план! — обрадовался Тони, неистово тряся его руку.
Рили и Джулс взяли канистры с топливом и тронулись в обратный путь. Я быстро шагнул назад, когда Тони собрался уйти.
— Э… я спасибо
— На здоровье, сынок, — молвил Тони, отвечая на рукопожатие. Его взгляд метнулся вниз, когда он нащупал бумагу, а когда снова поднял глаза, ажиотажа в них поубавилось.
Я как можно спокойнее опустил руку, и он быстро сунул свою в карман. Письмо благополучно перешло к нему.
— Надеюсь, что когда-нибудь сумею отблагодарить, — сказал я тихо.
Он кивнул; я повернулся и увидел Михея, смотревшего на меня с непроницаемым лицом. Наши взгляды встретились, и меня пробрала нервная дрожь.
— Бери, — произнес Рили, подтолкнув ко мне канистру. Я быстро схватил ее и постарался зашагать с ним в ногу.
Михей забрал одну канистру у Джулс. По его лицу растеклась улыбка.
— Наконец-то время пришло!
Глава 14
Рен
Я оглянулась на рокот челнока, испытав колоссальное облегчение. Уже близился рассвет, а я так и не сомкнула глаз после стычки с Каллумом. Умом я понимала, что он хорошо подготовлен и вполне способен постоять за себя, но все же проклинала себя за то, что не полетела с ним и не подстраховала.
Пару минут спустя он отдернул полог палатки и удивленно уставился на меня.
— Привет, — мягко сказал он, пролезая внутрь. — Не спишь?
— Не спалось. Все прошло нормально?
Он кивнул и сел рядом.
— Отлично. Я передал записку Тони.
С секунду Каллум изучал меня, и, глядя на его серьезное лицо, я уже готовилась к худшему.
Потом он завел руку под мои волосы, другой рукой взял меня за подбородок и нежно поцеловал в губы. От удивления я задержала дыхание.
— Я подумал, что это, наверное, несправедливо с моей стороны — указывать тебе, какие испытывать чувства, — тихо сказал он.
Я положила руку ему на грудь и начала нервно теребить ткань его рубашки. Нужные слова никак не приходили, и я просто молчала. Может, и несправедливо.
— А нравишься ты мне, потому что ты клевая, сильная и не похожа на всех, и…
— Остановись, — сказала я, заливаясь краской.
— Ты же сама говорила, что не можешь нравиться мне такой, какая ты есть, — рассмеялся он. — Вот я и перечисляю все, что люблю…
— Я знаю. Уже раскаиваюсь.
Каллум хмыкнул, нежно взял меня за подбородок и чуть запрокинул лицо.
— Ну и славно.
Он поцеловал меня в щеку и отстранился, чтобы посмотреть в глаза.
— Меня не волнуют твои убийства — ты ведь совершала их, потому что иначе было нельзя, — сказал он. — И пришла в ужас, когда тебе предложили
Сглотнув предательский комок в горле, я хотела спросить, уверен ли он в своих словах, но он приник ко мне губами, обнял за шею и прижался всем телом.
— Прости, — проговорила я, с трудом отрываясь от его губ. — Ты ведь знаешь, что я останусь и помогу тебе? Я понимаю, как это важно для тебя.
Это не было важно для меня, и я ощущала, что напряженность между нами еще не исчезла. Но если он сказал правду и не собирался указывать мне, что и как чувствовать, то в этом, возможно, не было большой беды.
— Знаю, — ответил Каллум. — И спасибо за это.
Он снова поцеловал меня, теперь уже более пылко, и крепче прижался ко мне всем телом, а я стала перебирать его темные волосы. Мы и прежде позволяли себе нежные объятия, но в ту ночь все было иначе. Мое сердце колотилось как сумасшедшее, а в груди разливалось невероятно теплое чувство покоя и едва уловимой грусти.
Его пальцы бережно провели по моей щеке, потом скользнули к шее, и я не напряглась, как случалось обычно, когда он добирался до ворота рубашки. Но ни рубашки, ни моей обезображенной груди, которую она скрывала, он не коснулся, потому что всегда ждал моего разрешения, и я знала это. Он лишь обнял меня одной рукой и притянул к себе.
Я уткнулась ему в шею и медленно выдохнула, закрывая глаза и растворяясь в его объятиях.
Когда я проснулась, Каллум еще спал. Это бывало так редко, что я не посмела шевельнуться, боясь его разбудить. В щели палатки лился яркий солнечный свет, и я испугалась, что мы проспали чуть ли не до полудня.
Спустя полчаса Каллум заворочался и, не открывая глаз, начал ощупью искать меня рядом, как делал каждое утро.
— Как хорошо, что ты здесь, — сонно шепнул он мне в ухо.
— Где же мне еще быть? — рассмеялась я.
Он положил ладонь мне на спину, и я почувствовала, как меня бросило в дрожь.
— Нигде. Просто я хочу, чтобы ты знала. Мне всегда хорошо, когда ты рядом.
Я не смогла сдержать улыбку и нагнулась, чтобы поцеловать его.
Вдруг снаружи раздались громкие крики и топот ног. Я резко села. Сразу стало ясно: случилось что-то страшное. В этих криках отчетливо слышалась паника.
Не мешкая, я выбралась из палатки и обулась, Каллум выскочил следом. Толпа рибутов бежала к чаше для костра; мимо нас промчалась разъяренная Бет.
— Что случилось? — крикнула я, перейдя на бег.
— Адди! — бросила она через плечо.
Внутри меня все оборвалось, я мигом вспомнила день гибели Эвер. Все было точно так же: паника, беготня, а когда я подоспела на место, было уже поздно.
Я рванула вперед, обогнала остальных и обогнула палатки.
И — остановилась как вкопанная.