Мятеж
Шрифт:
Габриелян помолчал, обдумывая возможные последствия.
– Я этого не слышал, – предупредил он.
– Несомненно, господин генерал.
– Как будешь делать?
– Гражданской службой доставки. Лично в руки, я знаю код.
– За это тебя тем более вышибут.
– Не вышибут... – Кордава зло смотрел куда-то вверх, на тучи. – Лично меня тошнит от всего этого. Расплодили, деда шено! Но есть еще одно! Мы уже победители! Но мы будем дважды победителями, если притащим на аркане этого ублюдка Збаражского тире Змиевского
– Мы даже не знаем, где он.
– Знаем... Знаем... они отступают на запад, собирают все боеспособные части к западу от Вислы. То, что мы взяли, оборонялось лишь арьергардом. Они собираются уйти в Австро-Венгрию, там нужно искать и Бориса, и этого ублюдка Збаражского, и всех остальных. Найдем их – и никто не посмеет нас пальцем тронуть.
– Хочешь использовать его? – Габриелян тоже кивнул на модуль.
– А кого еще?
– Он еще пацан.
– Он выживал во враждебном окружении несколько суток. Он отстоял от бандитов свой дом – с оружием. Благодаря ему захвачен неповрежденным важнейший для переправы войск мост. Этого недостаточно?
– Недостаточно. Ему просто повезло.
– Знаешь, генацвале, что сказал Наполеон, когда ему так сказали про одного его генерала. Он сказал: «Дайте-ка мне побольше таких генералов». Повезло один раз – повезет и другой. Тем более – это не он будет искать, это его будут искать.
– То есть? Кто?
– Збаражский. Комаровский – единственный свидетель, который может изобличить его, он один из немногих, кто хорошо знает его в лицо. Теперь представь, что Збаражский узнает – враг совсем рядом. Как думаешь – он воспользуется возможностью?
– Ты что же, предлагаешь отправить Комаровского в тыл, а потом его сдать?!
– Господь с вами, пан генерал, – я же не подонок какой... Просто мы забросим Комаровского туда, где они точно есть. Не может быть, чтобы Збаражский не узнал о высадке. И дадим ему несколько маяков. Здесь, в Бресте, или уже на той стороне, если появится возможность, будет ждать рота спецназа и группа ударных вертолетов. Цель Комаровского – найти штаб и обозначить его, после чего дело завершит спецназ. Комаровский – живой или нет – эвакуируется вместе со спецназом. А, каково?
– Не нравится. Скверное это дело. Мы заставляем лезть на рожон пацана.
– Он гвардейский офицер. Кем-то надо жертвовать.
Габриелян помолчал, укладывая в сознании предложенное. В принципе, такое бывает, чтобы вывести роту, подставляют взвод, чтобы вывести батальон, подставляют роту. Но такое задание, если уж на то пошло, это верная смерть.
– Хорошо. Куда ты собираешься его забросить?
– Вчера мы смотрели карту. Тебе не показался странным пограничный сектор Ченстохов? Он единственный, где удалось почти сразу уничтожить все казачьи заставы. Как это сделали? В других местах они держатся, где-то удалось эвакуировать, где-то подбросили по воздуху припасы и снаряжение, где-то
– Как забрасываем?
– Самолетом. Высотный прыжок. Экипируем по максимуму – он все-таки должен выполнить задачу.
– Думаешь, он прыгал?
– Гвардеец. Должен был.
– Получается, ты хочешь ему раскрыть карты. Все.
Кордава тонко улыбнулся.
– А какая будет разница, если он оттуда не выберется? Лучший агент – тот, который лично заинтересован в задании. А молодой граф Комаровский будет очень заинтересован в том, чтобы поймать пана Збаражского, ох как заинтересован!
Генерал Габриелян хлопнул своего коллегу по плечу, они давно уже поддерживали такой панибратский тон общения, в конце концов, какая разница, армянин, грузин – оба с Кавказа. Давно вместе работали, и напряжения в отношениях, характерного у разведчиков с контрразведчиками, между ними не было.
– Ох, ошиблись со Збаражским. Документы на Змиевского надо было тебе дать. Кто будет его делать?
– Я и сделаю.
– Ну, пошли... генацвале.
– Смотрите внимательно, отмечайте, кто из тех, кого вы увидите, вам знаком.
С этими словами полковник Кордава развернул ноутбук экраном к графу, нажал на кнопку, пуская изображение.
Снимали, очевидно, из толпы, скрытой камерой. Камера прыгала... нет, это даже была не толпа. Просто кто-то снимал... двор какого-то замка, человек идет, камера прыгает, кто-то ее заслоняет, потом опять идет изображение... остановился.
Господи... это же штаб Варшавского военного округа.
– Штаб Варшавского военного округа.
– Он самый. Не отвлекайтесь, граф, смотрите на лица.
Вооруженные люди, много... Какие-то машины, разномастные... Опять люди, у всех оружие, так...
– Борис!
Король (или царь, кто там разберет) Речи Посполитой Борис Первый шел к машинам, одет он был совсем не по-королевски – в какой-то куртке с капюшоном. Но граф Ежи его узнал.
– Великолепно, еще...
Человек, снимающий это, чуть поворачивается...
– Стоп!
Кордава ткнул по клавиатуре, останавливая запись.
– Вот эти... Этот – Радзивилл, я видел его при дворе.
– Теперь он первый министр. Далее.
– А вот это Збаражский!
– Точно он?!
– Точно! – Граф Ежи ткнул пальцем в жидкокристаллический экран, так что изображение заволновалось. – Это точно он!
– Что и требовалось доказать, – победоносно заключил Кордава.
Помолчали. Потом граф Ежи спросил:
– Господин полковник, Змиевский и Збаражский – одно лицо?
Кордава хлопнул в ладоши:
– Великолепно! Как догадались?!
– Да уж догадался... Когда вы выбежали из комнаты.