Мятеж

Афанасьев Александр

– Как бы то ни было, она пропала. Выходит, кто-то все же задал вопросы, которые стоило бы задать.

– Не забывайте, там есть аппарат главного военного советника, он не сидит сложа руки. Мы многому их научили за время своего пребывания, там есть очень опасные люди.

– Она выполнила задание?

– Скажем так – почти...

Путилов снова принялся за плов, ел он довольно неаккуратно.

– Кто она по специальности?

– Она? Ядерный физик. Ядерные технологии.

– Военного или гражданского применения?

По мельчайшей заминке с ответом – ответ я понял и без слов.

– Двойного... скажем так.

– Из инкубатора?

– Да...

Программа «Инкубатор» финансировалась полностью Его Величеством

и была направлена на повышение интеллектуального потенциала России – но это только официальная трактовка. На самом деле это была программа технического шпионажа, во многом засекреченная. Первым этапом отбора детей в инкубатор было тестирование при поступлении в гимназии. Наиболее способные отбирались уже тогда, их сводили в специальные гимназии, которые были в любом крупном городе и которые специализировались на углубленном изучении нужных империи предметов – математики, физики, химии, биологии. Способным, выявленным в сельской местности, предлагали стипендию с первого класса и интернат в городе – при каждой такой гимназии был спальный корпус, и часть детей жила там. Мало кто знал, что уже тогда информация об этих детях убиралась из всех общедоступных источников, а в базы данных Министерства образования вводились искаженные данные. Потом – ключевой момент программы «Инкубатор» – большинство этих детей посылали на обучение за границу, причем плату вносили родители, на деле же – опять-таки субсидия Его Величества. Задача зарубежной стажировки была двоякой: узнать и понять, чего добились иностранцы в тех или иных секторах науки, завязать полезные знакомства в научном мире – и заодно по возможности разузнать то, что знать простым студентам не положено. Преподаватели Массачусетского технологического, обучая оболтусов со всего света, не знали, что среди них иногда попадаются студенты, которые знают предмет лучше профессоров и задача которых – не научиться, а понять, чего достигли на той стороне. Потом даже те, кто оставался работать там «по политическим мотивам», – были уже нашимилюдьми.

Ядерная физика и инкубатор. Интересное сочетание.

– Как я понимаю – ядерная физика это не просто прикрытие. Это ее реальная специальность.

– Верно. И она делает в ней большие успехи. По индексу цитируемости она вошла в ТОП-500 [65] , под псевдонимом, естественно.

– И какова же была ее задача?

Вместо ответа Владимир Владимирович улыбнулся. Мы понимали друг друга – без слов.

– Баш на баш, – сказал я.

– Интересно. Помнится, вы работаете на меня, в этом случае как-то... некорректно ставить условия, сударь, так не считаете?

65

Индекс цитируемости – показатель успеха ученых, количество ссылок в публикациях в соответствующих научных журналах. ТОП-500 – это высокий показатель, это значит, что Марина к двадцати семи годам была в числе пятиста лучших ученых по этой специальности.

Ошибка! Работаете на меня – вот чего никогда, ни при каких обстоятельствах не стоит говорить тому, кого ты завербовал на идее патриотизма. Не надо так говорить! Служите России – вот правильные слова, ложащиеся в контекст и ласкающие слух агента. Нет, уважаемый господин Путилов, проигрываете вы агентуристам из МВД, с коими я имел честь познакомиться через Каху Несторовича, земля ему пусть будет пухом. Родина в опасности и не время торговаться – еще лучше. Но не «работаете на меня».

Значит, заинтересовал. Один-ноль.

– Вы ошибаетесь. Я никогда не работал на вас. И не собираюсь этого делать. Я поступаю так, как считаю нужным, как подсказывает мне моя честь и забота о Родине. Для вас – это пустое слово, сударь,

вы просто работаете. Признаю, неплохо работаете, вы переигрывали даже меня – до этой встречи. Но вам наплевать на то, что имеет значение для меня. Вам наплевать на Россию – вам не наплевать на свое, личное место в ней. Вам наплевать на человека, которого вы бросили без достаточной подготовки в пекло, но мне на нее не наплевать. Я не доверяю вам и собираюсь играть в свою игру. Если вы хотите получить информацию от меня, то должны сначала поделиться своей. Таковы отныне будут правила игры. Баш на баш, – повторил я.

Надо отдать должное – Путилов выдержал, я не смог его пробить.

– Это имеет отношение к Багдаду?

– Да.

– В таком случае вам не кажется, что скрывать информацию просто безнравственно? Вы так хорошо говорите о Родине – так помогите ей. Как вы можете торговаться в таких вопросах?

Я покачал головой.

– Я и помогу. Помните Каху Несторовича? С тех пор у меня остались связи в МВД. Им я и передам ту информацию, которая у меня есть. Это козырь, сударь. Он будет вашим – или он будет принадлежать МВД.

А вот теперь – проняло, по сморщенной роже видно, что проняло. Путилов был бюрократ, надо сказать, таких с каждым годом становилось все больше и больше. Для него совершенно неважно общее дело, для него важно свое место в нем. Он воевал не с врагами – большую часть времени он уделял бюрократической грызне, воюя со своими. Если он получит информацию, реализует ее и будет «на коне» – это для него маслом по сердцу. Если информация от его – ЕГО – человека попадет в МВД, они ее реализуют и получат все выгоды от этого, в виде благосклонности Его Величества и новых бюджетных ассигнований – для него это будет надругательством над самым святым, что только может быть, попранием основ.

Как видите, и я умею искать в людях их слабые стороны. И бить по болевым точкам – жестоко, но точно так же ударили и меня.

– Да, кстати... не откажите в любезности, милостивый государь... Как вы ее назвали? Я имею в виду не имя, а оперативный псевдоним?

– Зачем это вам? – с подозрением произнес Владимир Владимирович.

– Всегда приятно знать, как кто-то называет твою жену... Это много позволяет понять в человеке. Кстати – псевдоним, как я понимаю, она выбрала сама?

Путилов помолчал. Но потом решился – и проиграл еще одно очко в невидимом поединке.

– Сама... Мы ее называли Харон.

Вот и второе очко в мою пользу – и всухую. А дело в том, милейший господин Путилов, что если мне еще придется встретиться с моей второй половиной, то я назову ее не именем, а кличкой. И тогда наш разговор пойдет намного содержательнее...

– Харон... Странные ассоциации. Перевозчик через Стикс, реку мертвых. Человек, знакомый как с тем миром, так и с этим. И, вероятно, богатый – каждый платит ему монету за перевоз. Можно стать нумизматом и продать потом коллекцию за огромные деньги, ведь в ней все существовавшие когда-либо монеты мира. Вы никогда не спрашивали, почему именно этот псевдоним?

– Никогда. Может, начнем.

– Начинайте. Вы – первый. Ибо я вам не доверяю, солгавший один раз – солжет и второй, и третий.

– Где и в чем я вам солгал?

– Перечислить? Вся эта командировка в Персию – сплошная ложь. Вы использовали меня втемную, как прикрытие для внедрения настоящего агента. Причем плохо подготовленного – если и не с научной точки зрения, то с оперативной точно. Но так получилось, что я добыл информацию, оправдав свое присутствие, а она где-то провалилась. Не будем терять время, Владимир Владимирович, тем более я уже все понял, в общем-то. Сколько ядерных взрывных устройств на данный момент находится в руках шахиншаха? И они ведь нацелены не только и не столько на Кабул, правда? Кабул – это сладкая и лживая сказочка, чтобы кое-кого успокоить. По-настоящему, эти заряды нацелены на нас? Вопрос – кто заигрался?