Мятежная дочь Рима
Шрифт:
— И давно я тут?
— Три дня.
— Три дня?!
— Да, эта тварь задала тебе славную трепку. Ты хоть видела себя в зеркале?
— Нет, конечно.
— Все твое тело — один сплошной синяк.
Валерия кивнула, постепенно начиная вспоминать.
— Я решила, он собирается меня прикончить. Такой ужасный… — Запнувшись на полуслове, она уставилась на Ардена круглыми глазами. — А откуда… откуда ты знаешь, как выглядит мое тело?
— Нам пришлось снять с тебя одежду. Она вся пропиталась кровью.
— Нам?!
— Ну… э-э… мне помог Кэлин.
— Кэлин?!
— Он же целитель, Валерия. Именно его снадобья помогли тебе очнуться.
Валерия не помнила никаких снадобий.
— Вы не должны были этого делать! — воскликнула она.
— Ну, знала бы ты, как от тебя воняло, не говорила бы так! — усмехнулся он.
Валерия вспыхнула, она злилась на себя, на свою беспомощность… и одновременно была благодарна ему за заботу.
— А где Савия?
— Берет штурмом Тиранен, нисколько в этом не сомневаюсь. Видела бы ты, что она устроила, когда узнала, что ты ранена! Сначала накинулась на меня, высказав все, что она обо мне думает… впрочем, ты и сама догадаешься, что она мне наговорила. А поскольку я решил, что без нее ты поправишься быстрее, то она наверняка, маясь от скуки, решила прибрать к рукам весь мой клан. Должно быть, вбила себе в голову перекроить нас на свой лад.
— Очень похоже на Савию. — Валерия потихоньку начала вспоминать. — А что Хул?
Арден бегло взглянул на нее и вздохнул. А потом протянул руку к ее лицу, и пальцы его коснулись ее щеки так же нежно и ласково, как касался ее пушистый лисий мех плаща, который был у нее на плечах в ночь ее свадьбы. Валерия вздрогнула и похолодела.
— Он жив, Валерия. — Как странно… прикосновение его рук к ее щеке… ее имя на его губах. Арден кончиком пальца нежно ласкал ее лицо. — Благодаря твоему мужеству. Между прочим, он там, в той второй хижине на сваях. Набирается сил. Думаю, вы с ним поладите.
Валерия заморгала.
— А можно мне его увидеть?
Охотник-кельт лежал на таком же точно соломенном тюфяке, который она, проснувшись, обнаружила под собой. Лицо его побледнело и осунулось, нос заострился, как будто смерть уже коснулась его своим черным крылом. Разглядев в полумраке, кто явился навестить его, он, казалось, слегка смутился, но потом, узнав молодую женщину, расплылся в улыбке.
— Морриган, — прохрипел он.
Она опустилась подле него на колени.
— Ты не узнал меня, Хул? Я Валерия.
Его пальцы сжали ей запястье, пожатие оказалось на удивление сильным.
— Мне рассказали о том, что ты сделала.
— Похоже, из-за меня тебя чуть было не растоптали в лепешку.
Он попытался рассмеяться, тут же закашлялся и откинулся на подушку. Лицо его сморщилось от боли.
— Я обязан тебе жизнью, госпожа. С ума сойти — меня спасла женщина! За это я дарю тебе свое копье…
— Не говори глупости…
— Нет! Ты подарила мне жизнь, а я дарю тебе свое копье. Теперь ты одна из нас. Ты принадлежишь к народу кельтов.
Валерия покраснела.
— Я всего только римлянка.
— Уже нет. Теперь ты наша.
Валерия покачала головой:
— Поговорим об этом, когда ты окончательно поправишься, Хул. Когда ты снова отправишься на охоту. Позволь мне помочь поставить тебя на ноги.
— Ты уже сделала все, что могла. Этого достаточно… — заплетающимся языком пробормотал он. Глаза у него закрывались сами собой.
— Твое выздоровление пойдет на пользу и мне.
Хул не ответил, грудь его мерно вздымалась, дыхание было слабым, но ровным. Он спал.
Валерия, поднявшись с колен, слегка покачнулась.
— Я устала, Арден.
Он подхватил ее под локоть.
— Да, пойдем. Тебе нужно отдохнуть.
Валерия была молода, ей не терпелось поскорее подняться на ноги. Уже на следующий день она сползла со своего тюфяка и принялась бродить по хижине. Краски жизни еще не вернулись к ней, однако Валерия радовалась уже тому, что осталась жива. Поколебавшись немного, она решила окунуться. От холодной воды у нее перехватило дыхание, зато раны ее стали заметно меньше болеть, и она сразу повеселела. Вот так приключение, радовалась она. Ничего, со временем все заживет. Потом она снова зашла проведать Хула, а заодно заново перевязала его раны. Похоже, он тоже шел на поправку, раны не воспалились, и к Хулу опять вернулось его всегдашнее хорошее настроение. Удивительно жизнестойкие люди, подумала Валерия.
Мостки, соединявшие озерный домик с берегом, в случае опасности можно было легко поднять или даже убрать, и теперь, когда у Валерии было уже достаточно сил, Каратак объяснил ей, как это делается. В результате она вдруг почувствовала себя в полной безопасности: мост поднят, от берега ее отделяет широкая кромка воды, пока она блаженно нежится на жарком солнышке. Удивительный мир и спокойствие царили вокруг. Страх и волнения последних дней вдруг отодвинулись куда-то, и Валерия беззаботно наслаждалась счастьем. Лежа на животе, она могла часами наблюдать за тем, как перешептываются на ветру камыши, как деревья склоняются над водой, словно желая прополоскать в ней свои зеленые кудри. Здесь, в озерном домике, ей даже расхотелось думать. И Валерия стала понемногу догадываться, что именно по этой причине Арден и привез ее сюда.
Чтобы она поменьше думала и побольше чувствовала.
Чтобы смогла лучше понять его народ, кельтов.
День сменялся ночью, потом снова всходило солнце… и вот как-то раз она заметила, что кто-то направляется к берегу в ее сторону. Ей показалось, что она не знает этого человека. Однако в нем было что-то мучительно знакомое. Валерия неуверенно схватилась за веревку, удерживающую в поднятом положении подвесной мост. Опустить его? Она колебалась.
Перед ней на берегу стоял Кэлин, друид. Успев немного узнать о нем, Валерия чувствовала, как при одном взгляде на жреца ее пробирает дрожь.