Мятежная дочь Рима
Шрифт:
Валерия слегка поежилась — после того как Арден привез ее в Тиранен после неудачной попытки побега, неприязнь, которую питала к ней Аса, росла с каждым днем. Каждое слово варварки просто сочилось злобой.
«Сука!» — обиженно подумала она. А вслух добавила:
— Кажется, я не говорила, что боюсь.
— Еще успеешь перепугаться, — язвительно заметила та. — А Ардену во время охоты будет не до того, чтобы приглядывать за тобой.
Спустившись по пологому склону холма, они оказались в узком, словно прорезанном ножом ущелье, миновав которое увидели лесистую долину. На опушке леса варвары остановили лошадей. Спешившись, старый Маель швырнул на землю окровавленный сверток — это была шкура, снятая с овцы, которую накануне прикончил вепрь, и дал дрожащим от нетерпения собакам обнюхать ее.
— Взять!
Почуяв запах зверя, вся свора с оглушительным лаем скрылась из виду. Громкий крик вырвался из груди Ардена, и, махнув рукой остальным охотникам, он тоже кинулся в погоню.
Все произошло так быстро и беспорядочно, что Валерия даже не успела толком сообразить, что происходит. Охотники лавиной мчались через лес, увлекая ее за собой. Почти оглохнув от грохота копыт, она изо всех сил старалась не отставать. О ней все забыли. Уворачиваясь от веток, хлеставших ее по лицу, Валерия мечтала только о том, чтобы не вылететь из седла на полном скаку. Мужчины торжествующе взвыли, женщины, которых оказалось немало, присоединились к ним, и волосы зашевелились у Валерии на голове, а по спине поползли мурашки — ей показалось, что от этого жуткого воя небо, треснув, обвалится им на голову.
Наверняка кабан уже услышал их и сейчас стремглав удирает во все лопатки.
Однако варвары продолжали вопить, словно ничуть не сомневались, что зверь их ждет.
Валерия удивленно оглянулась на людей, скакавших рядом с ней, — их лица пылали от возбуждения, глаза сверкали огнем, волосы развевались по ветру, из широко открытых ртов рвался крик, — и ей внезапно стало страшно. В голове мелькнула мысль о том, что они и сами вдруг превратились в зверей. Эти люди внезапно будто бы стали частью свирепого зверя, они думали и чувствовали то же самое, что и он, — как он, пробуждаясь от дремы, сонно ворочается в густой, липкой грязи, настороженно ловя отдаленный лай собак и крики людей, как, привстав на ноги, грозно трясет огромной щетинистой головой, со злобой взрывая копытами землю, как нерешительно топчется среди примятой травы, где привык отдыхать днем, гадая, кому это пришло в голову потревожить его сон. По каким-то непостижимым, мистическим образом и вепрь сейчас мог даже на расстоянии слышать и чувствовать то же, что и охотники. И Валерия внезапно со всей отчетливостью поняла то, что все остальные знали с самого начала, — что огромный зверь и не подумает убегать.
Что он с таким же нетерпением ждет этой схватки, как и они.
На опушке леса, там, где земля стала мягче, а деревья росли уже не так часто, охотники натянули поводья. Гончие опасливо сбились в кучу, дрожа всем телом и тихонько поскуливая от страха и нетерпения, а люди, осадив лошадей, проверили, чтобы оружие было под рукой. Бриса сдернула с плеча лук и вытащила из колчана стрелу. Аса, нахмурившись, крепко сжала в руке один из своих боевых дротиков. Арден воткнул древко своей пики в землю, сжав его возле самого наконечника, словно бы для того, чтобы удержать на месте тяжело водившего боками коня. Казалось, он к чему-то прислушивается.
Хул, держа наготове копье, наклонился вперед, глаза его горели.
— Послушай, Каратак, это ведь моей корове две недели назад эта зверюга выпустила кишки. Позволь мне выманить его оттуда.
— Ты решил оставить лошадь здесь?
— Лошади вечно пугаются. Нет уж, я больше доверяю собственным ногам. И к тому же я предпочитаю смотреть в глаза тому, с кем я сражаюсь.
Маель кричал и ругался на собак, пытаясь пинками заставить свору забраться в густой подлесок. Но те не спешили исполнить его приказ. Какое-то время они колебались, опасливо принюхиваясь и нерешительно поглядывая друг на друга. Потом наконец вожак стаи с громким лаем кинулся в заросли, придав остальным мужества и увлекая их за собой. Этих собак специально выводили для охоты. Свирепый лай прокатился вниз, постепенно удаляясь и становясь все тише по мере того, как свора рыскала по пролеску. Потом на какое-то время воцарилась странная тишина. Все как будто чего-то ждали. Вдруг Валерия услышала громкое фырканье, а вслед за ним — грозный рык, почти сразу же заглушённый яростным, захлебывающимся лаем собак. Им все-таки удалось отыскать кабана! Раздался вой, оборвавшийся так резко, словно его отсекли ударом меча, а вслед за ним послышался жуткий топот, будто чье-то тяжелое тело продиралось сквозь заросли, и собаки с воем кинулись в погоню. Валерия оцепенела — она увидела, как колышутся ветви в том месте, где преследуемый собаками кабан продирается сквозь заросли, это походило на волну, быстро приближающуюся к берегу. Хул замер, настороженно вглядываясь в темное отверстие, оставленное в пролеске кабаном, и вдруг что-то огромное, черное, страшное вырвалось оттуда и бросилось на них.
Это был Эреб! Валерия сдавленно ахнула и поперхнулась криком, ее кобыла испуганно шарахнулась в сторону. Зверь оказался еще огромнее и страшнее, чем ей представлялось, его голова приходилась Хулу на уровне пояса, чудовищные клыки были длиной в руку. Он вылетел из зарослей, словно снаряд из катапульты, — Валерии на мгновение показалось, что зверь весь состоит из громадной головы и массивных плеч, только сзади болтался смехотворно тоненький хвостик. При виде его из груди охотников вырвался яростный крик. Хул бросился вперед, чтобы преградить ему дорогу, но зверь оказался проворнее. Увернувшись от удара, он отскочил назад с такой быстротой, что Валерия даже не успела уследить, как это произошло, а потом, проскочив под копьем, кинулся Хулу в ноги, вложив в этот удар всю свою чудовищную силу. Хул взлетел в воздух, потом рухнул на землю и тяжело отлетел в сторону, перекувырнувшись несколько раз через голову. Фонтаном брызнула кровь. А вепрь молнией пронесся мимо лошади Ардена. Тот метнул в зверя копье, но опоздал, и оно пролетело мимо, не задев огромного зверя. Валерия услышала, как он свирепо выругался. Бриса, вскинув лук, выстрелила, но тоже промахнулась. Грубое ругательство, от которого покраснел бы даже закаленный в битвах центурион, сорвалось с ее губ, когда стрела исчезла в зарослях. Раздался треск, и вепрь исчез из виду, словно провалился сквозь землю.
— Туда! — Опомнившись, охотники пришпорили лошадей и кинулись в погоню. Оставшиеся в живых собаки, задыхаясь, выбрались из зарослей и присоединились к ним, забыв о страхе. Добыча далеко обогнала их — на земле валялись только сломанные ветки, да где-то вдали слышался лай собак. Наконец все охотники скрылись из виду.
Валерия, потрясенная быстротой, с которой двигалось это огромное, на вид такое неповоротливое животное, осталась на месте. Испуганная кобыла решительно отказывалась ей подчиниться. Валерии не сразу удалось успокоить ее. Наконец, заставив Боудикку сдвинуться с места, она подъехала к тому месту, где лежал раненый Хул, спеша удостовериться, насколько тяжело он ранен и не требуется ли ему помощь. На одном его бедре красовалась рваная рана, другая нога, вывернутая под каким-то немыслимым углом, похоже, была сломана. На лице Хула застыла гримаса острой боли.
— Эй, ты как? — неуверенно спросила Валерия.
— Зол как волк. Сам виноват! — рявкнул Хул. — Клянусь Таранис и всемогущей Езус! В жизни не видел такого чудовища! Чтобы такой громадный зверь двигался так проворно… уму непостижимо!
— Еще счастье, что ты вообще остался жив. — Спрыгнув на землю, Валерия привязала кобылу и ножом отрезала полоску ткани от своей туники. — Нужно перевязать твою рапу, не то ты истечешь кровью. — Скривившись от боли, Хул молча смотрел, как она хлопочет возле него, перевязывая ему рану. — А потом я постараюсь поставить кость на место, чтобы сохранить тебе ногу. Тебе еще повезло, Хул! Я уж решила, что он прикончил тебя!
— Случись так, не думаю, что я испугался бы больше, даже окажись я в подземном царстве и встретившись с тамошними чудовищами, потому как эта зверюга запросто заткнет за пояс любого из них, — проворчал тот. — В жизни не видел никого уродливее. Даже неотесанные дочки Луки ему и подметки не годятся.
— Да уж. Я тоже перепугалась — глаза горят, точно угли, а клыки… ты видел, какие у него клыки? Острые, словно кинжалы. — Валерия огляделась по сторонам в поисках чего-то твердого, к чему можно было бы примотать его сломанную ногу. — Дай мне твое копье. Оно достаточно длинное и прямое, как раз подойдет, чтобы закрепить сломанную кость.
Наконец ей удалось отыскать упавшее на землю копье Хула, и, взяв его в руки, Валерия невольно удивилась его тяжести и тому, как превосходно оно сбалансировано. Никогда еще ей не доводилось держать в руках копье. Отполированное древко до сих пор хранило тепло руки хозяина. Острый железный наконечник отливал синевой.
— Не вздумай сломать мое копье! — взвился Хул.
— Может, мне удастся закрепить его вдоль твоего тела.
— Прекрати! Дождись Ардена и Маеля. Они хорошо знают, что делать в таких случаях.