Мятежная дочь Рима
Шрифт:
— И когда они, по-твоему, вернутся?
— Когда прикончат эту зверюгу. — Ворча и ругаясь, Хул опять распластался на ковре из мха и опавших листьев.
Погрузившись в дружеское молчание, они ждали, испытывая друг к другу даже нечто вроде благодарности за то, что ни одному из них не приходится коротать время в тоскливом одиночестве. До них доносились звуки погони, но теперь охотники были так далеко, что их едва было слышно. Возможно, кабану все же удалось ускользнуть от преследования. Валерия от души надеялась, что охотники вскоре сдадутся и вернутся к своему раненому товарищу.
Однако время шло, а они все не возвращались.
Внезапно где-то неподалеку зашуршала листва и громко затрещали ветки. Неужто они все-таки возвращаются? Валерия вскинула голову, до боли в глазах вглядываясь в колышущуюся массу кустов, и похолодела от ужаса, когда заметила огромную тень. Бока у животного ходили ходуном. Укрывшись в зарослях, зверь наблюдал за ними. Кто это? Отбившаяся от своры собака? Нет, слишком уж он велик…
Вдруг дыхание у нее пресеклось, а сердце, казалось, на миг остановившись, ухнуло вниз и закатилось в пятки. Это был кабан. В ту же секунду заметив его, Хул рывком выпрямился.
— Прыгай в седло! — хрипло скомандовал он.
Не сводя глаз с кабана, Валерия осторожно отползла в сторону. Что он там делает? Каким-то образом оторвавшись от своих преследователей, вепрь сделал круг по лесу, но, вернувшись в свое логово, наверняка учуял запах свежей крови…
— Беги за помощью! Да поживее!
Зверь был уже совсем близко — перепуганной до смерти Валерии он показался ростом едва ли не с медведя. Вепрь свирепо фыркал, щетина у него на загривке от ярости встала дыбом, спина походила на горный хребет, жутких размеров клыки были заляпаны кровью и грязью. Вытаращив глаза, Валерия окаменела. Ей казалось, даже на расстоянии она чувствует его зловонное дыхание.
Очнувшись, она вдруг сообразила, что по-прежнему сжимает в руке копье. Может, отдать его Хулу?
Вепрь злобно фыркнул.
— Беги! — заорал Хул.
Это подействовало. Валерия вихрем взлетела в седло, и испуганное животное с места взяло в галоп. Раздался чей-то пронзительный крик. Чей? Ее собственный? Или это заржала Боудикка? Валерия не поняла. Она оглянулась через плечо, и в эту минуту разъяренный вепрь вихрем налетел на раненого Хула, словно боевая колесница на полном ходу. Хул вскрикнул, и два сплетенных тела клубком покатились по земле. Столб пыли взмыл в воздух. Рассвирепевший кабан вновь и вновь вонзал острые клыки в беспомощное тело своего врага, брызгала кровь, а Хул, рыча от боли и бессильной ярости, колотил зверя кулаками, но вепрь тряс его и возил по земле, словно куклу. Валерия натянула поводья. Нужно что-то сделать… но что?
Она застыла, держа в одной руке поводья, а другой судорожно сжимая тяжелое копье. Испуганная кобыла пронзительно ржала и била копытами, едва не выбрасывая ее из седла. Наконец Валерии удалось заставить кобылу повернуться. Она с силой ударила животное пятками по бокам, отчего кобыла резво прыгнула вперед, поначалу не заметив даже, что оказалась в двух шагах от кабана. Закусив губу, Валерия наклонилась и, улучив удобный момент, вонзила копье в костлявый зад зверя.
Пронзительно завизжав, кабан на мгновение забыл о Хуле и резко обернулся. Глаза его пылали как угли. Ошалевшая кобыла, увидев, кто перед ней, испуганно отпрянула назад, встала на дыбы и стала бить копытами. Она перепугалась настолько, что даже не сделала попытки убежать.
Увидев перед собой еще одного врага, кабан снова бросился в бой, на этот раз роль жертвы была уготована Валерии.
Она успела проворно поджать ногу, избежав удара чудовищных клыков, и ярость зверя обратилась на кобылу. Удар пришелся ей в бок. Словно гигантская океанская волна с силой отшвырнула кобылу в сторону вместе с ее всадницей. Лошадь всей своей массой ударилась о ствол дерева и пронзительно заржала от боли. Впрочем, неудивительно — весь ее бок был располосован клыками кабана, и из раны окровавленными блестящими комками вываливались внутренности. Не помня себя, Валерия колотила кулаками по массивной туше чудовища, но толстая шкура животного напоминала кору столетнего дуба, а мускулы его были точно каменные — с таким же успехом можно было пытаться опрокинуть руками гору. Сплетясь в клубок, они втроем с размаху ударились о дерево, и то издало пронзительный, жалобный стон. Вепрь, брызгая слюной, пытался добраться до Валерии, но древко копья внезапно уперлось в ствол дерева, и огромный зверь, рванувшись вперед, сам не заметил, как уткнулся в острие копья. Сделанное из твердой древесины ясеня, копье задрожало и слегка согнулось, но выдержало. У Валерии оборвалось сердце. «Что, если оно сломается?» — промелькнуло у нее в голове. Но прежде чем это случилось, разъяренный зверь дернулся, надеясь вонзить в нее свои клыки, навалившись всей массой, сделал еще одни рывок и сам насадил себя на копье. Проткнув толстую щетинистую шкуру, наконечник глубоко вонзился в его тело. От боли, испуга и недоумения кабан издал пронзительный визг. Ржание раненой лошади, вопль Валерии и его визг слились воедино, а и следующее мгновение они все трое тяжело рухнули на землю. Валерия вылетела из седла и, перекатившись через голову, приземлилась поверх тел кабана и своей кобылы.
Зажмурившись, она ждала, когда его клыки вонзятся в нее.
Вместо этого кабан дернулся, издал судорожный вздох, и по всему его телу прошла судорога. Потом он дернулся еще раз и затих.
Валерия лежала, прижавшись щекой к сырой земле. Перед глазами у нее все плыло, в ушах стоял звон, голова гудела. Потом вдруг она услышала крики и лай гончих, а в следующий миг ее окружила стая воющих и хрипящих от нетерпения псов, отталкивающих друг друга, чтобы поскорее добраться до поверженного врага. Она слышала, как Арден и Маель, осыпая собак проклятиями и оттаскивая за ошейники самых свирепых и нетерпеливых, проталкиваются к ней. Вскрикнув, Арден вонзил копье в огромную черную тушу, но кабан был уже мертв, копье Хула угодило ему прямо в сердце. Крохотная полянка в лесу, ставшая ареной свирепой схватки, была изрыта копытами и залита кровью. А женщина, чье тело бессильно лежало поверх туши кабана, казалась мертвой.
— О всемогущий Дагда, неужели ты убил мою женщину? — Арден, кинувшись к Валерии, поднял ей голову, лицо его исказилось от ужаса. Глаза девушки были закрыты, лицо перепачкано грязью.
— Меня кто-то держит, — едва слышно пробормотала она.
— Эй, кто-нибудь! Помогите вытащить ее из-под лошади!
Сильные руки отодвинули тяжелую тушу кобылы в сторону, и Валерия почувствовала, что ноги ее свободны. Острая боль заставила ее сморщиться. Боудикка билась в агонии, внутренности лошади вывалились из живота на землю и облепили тушу кабана. Лука, нахмурившись, взял копье и пронзил им кобылу, чтобы прекратить муки несчастного животного.
— Хул еще жив! — окликнула их Бриса. Раненый слабо застонал.
— Проклятая зверюга кружила вокруг него, стараясь улучить момент и прикончить беднягу, — пробормотал Маель, разглядывая взрытую землю на поле битвы и пытаясь сообразить, как разворачивались события. — Не будь тут твоей римской девчонки, вепрь разорвал бы его в клочки и снова укрылся бы в своем логове. А потом принялся бы снова наводить ужас на всю округу.
Арден, схватив Валерию в объятия, уселся на землю, баюкая ее, как ребенка. Еще не веря, что осталась жива, она прижалась к нему, наслаждаясь теплом его сильного тела. Страшная слабость разливалась по ее телу, глаза закрывались сами собой.
— Она прикончила самого громадного кабана из всех, которых я видел, — с благоговейным изумлением в голосе пробормотал молодой вождь. — И спасла жизнь бедняге Хулу.
Аса смотрела на девушку с неприкрытым изумлением. Внезапно в глазах ее мелькнул огонек зависти.
— Но как ей это удалось? Чтобы хилая девчонка насквозь проткнула такую тварь копьем? Просто не верится…
Маель кивком указал ей на ствол дерева.
— Она уперла древко в ствол, ну а кабан довершил дело. В жизни ничего подобного не видел! Ну и храбрая же девчонка!