Мятежный дом

Чигиринская Ольга Александровна

Габо помолчал, потом легонько тряхнул Дика за наплечник.

— Ты вырос.

— Пиво жрать выучился, — подхватила от двери Хельга. — Мне ничего не оставил, да? Пуля, у нас все плохо. Нашли только четырнадцать «берсерков».

— Это вовсе не «все плохо», — возразил Габо. — Это на целых четырнадцать «берсерков» больше, чем ничего. Сколько мы сняли с убитых?

— Восемь полных собрали. Два неполных.

— Насколько неполных?

— Нет шлема в одном и шлема с кирасой в другом.

— Итого двадцать четыре. Перестань, «берсерки» вовсе не плохи, иначе их бы никто не покупал.

— Мне все равно, какие идиоты

их покупают, но я в этой глупости на штурм не полезу.

— Я тебе отдам свой, а в глупости полезу на штурм сам — годится?

— Еще чего! Трофейный надену.

— Вот и прекрасно.

«Берсерком» называли новую сверхлегкую полуброню, выпускаемую кланом Сога. Она вовсе не требовала, как можно было бы предположить, берсеркерских проявлений от своего носителя и, согласно данным, была на 15 % надежнее стандартного полудоспеха. Но при виде атакующих, укрытых только мерцающей тенью силового поля, противнику поневоле должны были прийти в голову именно древнескандинавские воины, кидающиеся на врага с голой грудью — так, наверное, рассуждали творцы брони.

Хотя, подумал Дик, глядя на хмурую Хельгу, от носителей она тоже требует нехилой отваги. Поверить, что тебя защитят от плазменного и пулевого огня вот эти металлопластиковые кружева, сможет не каждый.

Традиционная полуброня отражала лучи зеркальными поверхностями и делалась из сверхтугоплавкиз композитов. Отражающие слои, как правило, не держали удара — поэтому под слой зеркального композита подкладывали слой сверхпрочного, отражающего механические снаряды: пули и иглы. А поскольку в наземном бою палят из обоих видов оружия, а на ближней дистанции идут в ход флорды или штурмовые топоры, полудоспех быстро теряет свои отражающие свойства.

Конечно, изобретательская мысль не останавливалась — и оружейники всей галактики двигались по пути уменьшения размеров батарей и генераторов силового поля. Но батареи сами по себе были уязвимы. Поэтому в кидо, например, их прятали в этакий горб, попутно не дающий упавшему тяжелому пехотинцу уподобиться перевернутой черепахе. Но кидо — это был уже мини-танк на сервомоторах, одни только навыки его ношения требовали полугода обучения. А смысл полуброни в том и состоял, чтобы ее было легко носить, надевать и сбрасывать. Поэтому «берсерк» был первым образцом полудоспеха, где силовая защита превалировала над механической. Да, закрепленный на спине энергоблок оставался уязвимым — что ж, лишняя причина не поворачиваться к врагу спиной.

— Может, я поменяюсь с вами? — предложил Дик. — Мы одного роста…

— Мне твой доспех тесноват в груди будет, — фыркнула Хельга.

— Сиди, — одернул юношу Габо. — А лучше ляг поспи. Еще навоюешься.

Дик обиделся и остался в домике. Хельга вышла, Габо двинулся было за ней — но с порога вернулся и, наклонившись к Дику, сказал шепотом:

— Ты всегда можешь положиться на нас. Что бы ни случилось. На Ройе — не всегда.

* * *

Как ни стыдно было Дику в этом признаваться — но второй бой он действительно проспал. Отправился в комнату, где держали раненых — помочь медику, если будет надо, подбодрить их — провел там четыре часа за разговорами, описывая город Шоран и местные обычаи, потом, когда они уснули — начал читать Розарий и сам не заметил, как выпал из реальности.

Во сне он слышал какой-то страшный рев — даже не слышал, а ощущал всем телом дрожь земли и стен, и полубессознательно отметил про себя, что снаружи, кажется, начался Судный День, и по такому случаю нужно просыпаться. Но тут пришло скорее ощущение, чем осознание того, что это садится корабль с универсальной посадочной платформой — и юноша так и не смог всплыть к реальности, потому что во сне не помнил о предстоящей драке.

Итак, торговец со станции Тэсса сел, растопив снег на три километра вокруг. Пока его раскаленный корпус остывал, снаружи готовились к бою.

Закрытый корабль, готовый в любую секунду взлететь — сам по себе орудие убийства, поэтому сводный отряд под командованием Ройе полагался больше на хитрость, нежели на силу. По их расчетам, в торговце этого типа предполагалось не более 20 человек экипажа — из которых только пятеро будут заняты кораблем непосредственно, все прочие — погрузкой и выгрузкой. Чтобы этим пятерым не пришло в голову, почуяв запах жареного, взлететь — и поджарить всех, кто внизу — нужно было надежно заклинить аппарель, а для верности — разгерметизировать еще и какой-нибудь из верхних отсеков. Для первой задачи задействовали трак-погрузчик. Для второй — шестерых морлоков, которые на катере сели прямо на корпус корабля, выжгли абордажным резаком аккуратную дыру в обшивке и захватили рубку.

Капитан был так ошарашен, что начал ругаться только минут через пять после того, как Ройе зачитал обвинение в нанесении нескомпенсированного вреда экосфере Картаго. Сначала он думал, что это идиотская шутка приемщиков товара, потом — что это попытка ограбления со стороны конкурентов, и только после третьего раунда уточнений и объяснений с участием Северина Огаты работорговец поверил, что перед ним — действительно глава клана Сога и что «договариваться» не будут.

Вот это все Дик уже видел, потому что сразу после боя Ройе послал за ним и его привели. Он сразу понял, зачем: под аппарелью, прячась от ветра и снега, сгрудилось несколько десятков гемов. В основном — дети и подростки, всего шестеро взрослых — четыре женщины и двое мужчин.

— Займись ими, — бросил Ройе. — Веди на корабль, собери одежду, постели — все, что им понадобится на навеге, тебе лучше знать… Потом самых крепких задействуй при разгрузке. Все, что сможете унести, тащите вниз. Потом проведем процедуру крещения.

— Есть, сэр, — выпалил Дик. Ощущение гадостного привкуса во рту пропало. То, что начало происходить сейчас, было уже правильно. Совсем правильно.

Он прошел мимо пленных работорговцев, усаженных рядком на мокрый, курящийся паром гравий, и мимо нескольких убитых, уложенных поблизости. Среди экополицейских и имперцев потерь то ли не было, то ли мертвых сложили где-то в стороне. Дик огляделся — вон Габо, резкий голос Хельги слышался откуда-то из-за корпуса корабля, а где Грег? Неужели грубый капитан «Фафнира»…?

Гемы жались к аппарели — безучастные, измученные дорогой. Дик сосчитал их — сорок семь. Он вспомнил, как везли его самого — и стиснул зубы. Он знал, что работорговцев убьют. Всех. И нисколько об этом не жалел.

Четверых самых маленьких детишек Дик передал Сильвестри, а она посадила в кабину трака, совершенно не опасаясь, что они начнут экспериментировать с управлением. Гемские дети были очень послушны: сказано сидеть тихо и неподвижно — будут сидеть.

— А что дальше? — спросила Сильвестри, которую придали Дику вместе с траком.