Мятежный Процион
Шрифт:
Земля… Солнечная система… Марс… — новые понятия отдавались в душе чувством глубокой подсознательной ностальгии.
— При допросе Нагаева Мари выяснила, что микромашинные формы жизни, по его сведениям, не принадлежат к сумме известных технологий, — нарушив воцарившуюся тишину, заявил Ян.
Энтони кивнул, затем сел в кресло (это придавало разговору некоторую раскованность) и произнёс:
— Я размышлял над данным несоответствием. Среди технической документации действительно нет описания микромашинных форм. Но ты видел своими глазами: в комплексе диагностической аппаратуры медицинского модуля присутствуют необходимые программные и аппаратные средства для тестирования
В процессе освоения четвёртой планеты Солнечной системы возникла нештатная ситуация. Нагаев, скорее всего, прав: микромашины — плод иных, не человеческих технологий, но люди, столкнувшись с непонятной инфекцией, поражавшей в первую очередь механизмы, искали способы защиты, изолируя и изучая инфицированные механоформы на безопасном удалении от Земли, а именно — на борту колониального транспорта «Европа».
— Логично, — согласился Ян. — Но при таких условиях отправлять колониальный транспорт к иной звёздной системе было попросту неразумно.
— Да. Но обрати внимание на количество членов экипажа. Семь человек вместо ста по штатному расписанию.
Ян задумался.
В отсеке воцарилась гнетущая тишина — сознание Ковальского вновь искало ответ на очередной вопрос, лежащий вне плоскости жизненного опыта…
— Могу я озвучить предположение? — спустя некоторое время спросил Дрейк.
Ян вздрогнул от его голоса: он настолько глубоко погрузился в собственные мысли, что на время позабыл о Дрейке.
— Конечно, Энтони. Извини, я задумался…
— Есть над чем подумать, — ответил Дрейк. Он старался максимально использовать свой словарный запас, ему хотелось, чтобы Мари и Ян не воспринимали его как исполнительную машину.
— Говори, я слушаю.
— Ян, мне кажется, нужно искать ответ, на время отвергая логику. Не думаю, что старт «Европы», превращённой в лабораторию по исследованию чуждой людям механоформы, был санкционирован.
— Хочешь сказать, что космический корабль угнали?!
— Такая возможность не исключена. Люди непредсказуемы в своих поступках, особенно когда они попадают в критические ситуации. На Марсе произошла техногенная катастрофа, это понятно из отчёта системы колониального транспорта. Вероятно, пострадали люди. К тому же технология иной расы, помимо опасности, представляет уникальную ценность. Иначе говоря, инфицированная техника не подверглась уничтожению на месте — её вывезли для исследований. Я тут ознакомился с некоторыми материалами, касающимися социального и экономического устройства земного общества, и предположил, что исследования на борту «Европы» могли производиться тайно, в корыстных целях определённой группы лиц. Под подозрение попадает всё та же корпорация «Дитрих фон Браун», руководство которой вполне могло игнорировать принципы общечеловеческой безопасности ради получения потенциальной выгоды. Теперь, сложив вместе все известные обстоятельства, ответь — могли ли семь человек, инициировавших старт «Европы», оказаться в безвыходной ситуации, стать заложниками обстоятельств, вынудивших их к бегству?
— Не лишено смысла, — согласился Ян.
Давление обстоятельств… Разве он сам не испытывал подобное? Разве не шёл на рискованные шаги в попытке вырваться из тупика?
Предположение Дрейка объясняло многое.
— Возможно, ты прав, Энтони. — Ковальский посмотрел на андроида. — В таком случае для нас очень важно знать — что стало с экипажем «Европы»?
Дрейк понимал, о чём говорит Ян.
Только
Они знали несоизмеримо больше, чем все кибернетические системы, вместе взятые, ибо настоящее знание заключается не только в конкретной информации по существу отдельного вопроса, истина, в её глобальном понимании, охватывает все аспекты реального положения дел, начиная от технических подробностей и заканчивая нравственными оценками.
— Прошли века, Ян. Почему ты думаешь, что экипаж «Европы» по-прежнему находится на Проционе?
— Я следую логике твоего предположения. Во-первых, дилетанты не смогли бы угнать колониальный транспорт. Во-вторых, ещё во время полёта они искали способ выжить, не сойти с ума от одиночества в тесноте корабельных отсеков, исследовали микромашины, создали специфичное оборудование. Вспомни отчёт системы. Они знали, что должно произойти после посадки, сознательно отделили исправную технику от «инфицированной». Значит, они не теряли надежды на успешный процесс терраформирования, прекрасно понимая, сколько времени уйдёт на преобразование бесплодных вулканических пустынь. Процион, в его изначальном виде, — это ад для человека, а прозябание в герметизированных бункерах мало чем отличается от невыносимо долгих для рассудка условий космического перелёта. Они хотели жить, — убеждённо продолжил Ян. — Как любой из нас. Не существовать, а именно жить полноценной жизнью в новом мире, под открытым небом, но для этого должны были пройти как минимум две фазы терраформирования: преобразование атмосферы и первичная адаптация растительных форм. Как ты считаешь, Энтони, они могли создать системы, позволявшие обмануть время?
Дройд ответил не сразу:
— Вероятность высока, но для категоричного ответа слишком мало данных. В отчёте системы имеются ссылки на «сохранение личностей» и на «камеры биологической реконструкции», но нам неизвестно, что подразумевается под «технологиями, выработанными в ходе полёта»…
— Я тоже не знаю, о чём идёт речь. Даже предположить не могу, — ответил Ковальский, понимая обоснованность сомнений, высказанных Дрейком.
— Вот именно. Мы ничего не знаем о степени надёжности разработанных экипажем устройств. Были ли упомянутые технологии апробированы на практике или применялись впервые, на свой страх и риск?
— Есть ещё один повод для поиска модулей экипажа, — проигнорировав последнюю реплику андроида, произнёс Ян. — Нам в любом случае нужно уходить. Ситуация не в нашу пользу. Ты сам сказал, что через пару дней группы прочёсывания доберутся до холма.
— Мы бросим город? Прекратим сопротивление? — на этот раз в голосе Дрейка прозвучало откровенное недоумение.
Ян невесело усмехнулся.
— Я не сомневаюсь, что способен физически уничтожить энное количество машин, вершащих сейчас судьбы людей. Но проблема города и его населения не имеет простого решения, как нам казалось раньше.
— Странно слышать от тебя подобные суждения, — обеспокоенно заметил Дрейк. — Я думал, что для тебя проблема власти машин над людьми имеет первостепенное значение. Ты изменил приоритеты? Это из-за Мари?
Ян лишь покачал головой в ответ.
Общение с Энтони попеременно казалось ему то предельно простым, ясным, до абсолютного логического взаимопонимания, то трудным, туманным и неопределённым, когда речь вдруг заходила о чисто человеческих взаимоотношениях.
Откуда ему знать, как нас ежеминутно, ежечасно меняет жизнь?