Мятежный Процион
Шрифт:
Закончив осмотр, Мари сняла затемнение стёкол и вывела машину с пустого паркинга, влившись в транспортный поток.
Алый маркер призывно мерцал на навигационном дисплее.
Глава 2
Ночной клуб «Эверанс» занимал первые два этажа недавно возведённого небоскрёба.
Площадка перед входом была забита машинами, и Мари пришлось долго искать место для парковки, учитывая, что она никогда не ставила свой «Акцепт» как попало, — в городе на этот счёт действовало железное правило: машина
Наконец, она нашла подходящее место.
Минуту спустя, заглушив двигатель, она в последний раз взглянула на максимально укрупнённую схему ресторана, чтобы безошибочно определить местоположение столика, за которым сидит объект. Мари отключила сканер, спрятала его под сиденье и вышла под морось осеннего дождя.
На улице было тепло и влажно, призывно сияли рекламные огни у отдельного входа в казино и на площадку танцпола, вход в ресторан, расположенный левее, имел менее претенциозную световую иллюминацию, из чего Мари сделала предварительный вывод: место, несмотря на шумное соседство танцевальных залов и игорного заведения, должно быть тихим и малолюдным.
Любезно улыбнувшись двум бугаям у входа, которые откровенно прошлись по ней взглядами, словно раздевая ими донага, она поняла, что не ошиблась — за автоматически открывшимися дверями располагалось небольшое фойе, из зала ресторана лилась тихая музыка, которую не перекрывал ритмичный грохот танцпола.
Странное место для «охотника за головами», подумалось Мари.
Она достаточно хорошо знала данную категорию людей, чтобы удивиться такому выбору места уединения.
Похоже, он не законченный отморозок… — успела подумать Мари, пока её взгляд скользил по обстановке зала в поисках нужного столика.
Ага, вот он.
Незнакомец сидел спиной ко входу, что сразу же насторожило её. Настоящий профессионал никогда не сядет подобным образом, разве что поблизости от него есть зеркальная панель, где можно увидеть отражение происходящего за спиной.
Мари задержалась у входа лишь на пару секунд, затем, обежав взглядом зал и как будто бы сделав выбор, направилась к избранному столику.
— Не возражаете, если я нарушу ваше одиночество? — Она подошла сбоку, томно, эффектно обернулась, и…
Кровь отлила от её лица, глухими толчками ударив в виски.
Нет… Этого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!..
Мгновенный шок стремительно превращался в ступор, она впервые за последние годы отчаянно не находила выхода из внезапной ситуации. Сердце бешено молотило в груди, а она не могла отвести взгляд от знакомых черт лица…
За столиком сидел Ян.
Постаревший, очень усталый и уже изрядно выпивший.
Она не успела ничего предпринять — он поднял взгляд, и смертельная бледность пятнами проступила на лице капитана Ковальского, глаза, только что затуманенные алкоголем и невесёлыми мыслями, вдруг прояснились, словно хмель выдуло у него из головы от мгновенного узнавания.
— Мари?!.. — полушёпотом выдавил он, едва удержавшись от изумлённого восклицания.
Она села.
А что оставалось делать в данной ситуации, когда их глаза уже встретились,
— Молчи, Ян. Да, это я…
Мари развернула меню, старательно не обращая внимания на Ковальского, который стремительно трезвел, не отводя от неё взгляда. И в этом взгляде на смену изумлению пришла боль, такая очевидная и отчаянная, что Мари не смогла выдавить ни слова в ответ на вопросительный взгляд официанта, лишь молча указала ему на избранные наугад строки.
Первым затянувшуюся паузу нарушил Ян.
— Зачем ты пришла, Мари?.. — хрипло спросил он.
— Извини, не думала, что встречу тебя. Хотя могла бы догадаться… Кто ещё остановился бы на полпути…
Их взгляды медленно оттаивали. Первый шок от внезапной встречи уже начал проходить, и теперь оба вдруг поняли, что не знают, с чего начать разговор, да и о чём говорить вообще?
Судьба развела их по разные стороны баррикад и долгие годы держала на удалении, в милостивом неведении, хотя вряд ли среди окружающих нашлись бы ещё два человека, которые были так близки и дороги друг другу.
Память. С ней ничего не поделаешь, она, как лесной пожар, тускнеет, гаснет, подёргивается пеплом, но тлеет внутри… и стоит только дунуть шаловливому ветерку, как яростное пламя воспоминаний вдруг вырывается из-под обугленной, сотни раз сгоревшей дотла земли…
Стоял жаркий июньский полдень.
Мари шла по лесной тропе, круто забирающей вверх к вершине пологого холма, где хвойный лес уступал место кустарниковым зарослям.
На душе молодой выпускницы колониальной академии было в этот час спокойно и радостно. Жизнь казалась простой и ясной, она лежала на ладони, как пойманный на лету мягкий пушистый шарик ивового пуха…
Действительно, что может заботить двадцатилетнюю девушку, фактически окончившую биологический факультет престижного учебного заведения? Сейчас Мари находилась на преддипломной практике, занималась интересным, можно даже сказать — любимым делом, впереди её так же ожидали только приятные, радужные перспективы. Шагая по лесной тропе, она думала о ближайшем будущем, мечтая о том, как будет исследовать природу родного мира, совершать открытия, иногда к подобным мыслям примешивались иные, более личные чувства, когда прихотливое сознание вдруг перескакивало с перспектив профессиональных на более прозаические, но нужно сказать — такие же приятные, радужные мысли — в свои двадцать лет она уже дважды была серьёзно влюблена, и последнее увлечение казалась ей настоящим глубоким чувством…
…Где-то в кустах защебетала и тут же вспорхнула вспугнутая пичуга.
Птицы в окружающей город биологической зоне всё ещё являлись редкостью. Выращенные на специальных зоотехнических фермах, они, как правило, не боялись людей.
Мари остановилась. Она поднималась к вершине холма, чтобы проверить установленные накануне приборы. Сегодня ветер дул со стороны безжизненных вулканических равнин, и ей пришлось надеть плотно облегающий тело костюм химической защиты. Экипировка не стесняла движений и, вкупе с мягким, закрывающим голову и лицо шлемом, надёжно предохраняла от приносимых ветром ядовитых испарений, возможных форм вредного излучения (неизвестно, какие элементы выделялись из магматических масс) и других опасностей.