Мыс Доброй Надежды
Шрифт:
— Что это значит? — по-английски возмутился Войцеховский.
— Не волнуйтесь, Михаил Александрович,— сдержанно произнес Плахов, пытаясь выглядеть как можно солиднее перед телекамерой.— Мы из Санкт-Петербурга. Прибыли от имени и по поручению директора Государственного Эрмитажа господина Пиотровского.
Как зовут Пиотровского, Игорь не помнил, поэтому ограничился фамилией. Он раскрыл свою папку и протянул ее ошарашенному Войцеховскому. Чернокожая служанка привстала на цыпочки, пытаясь из-за плеча хозяина разглядеть, что там внутри.
Садовник старательно подстригал кусты, изображая полную невозмутимость, но время от времени метал в сторону компании настороженный взгляд.
— Ничего не понимаю,— пробормотал Войцеховский по-русски, прочитав бумагу— Что все это значит?
— По-моему, все понятно.— Плахов указал на текст.— Вас как миллионного посетителя приглашают, и все такое... Чек на круглую сумму, памятная медаль... Вот подпись нашего директора, вот сумма.
— Но я не был в Петербурге,— растерялся Войцеховский.
— Вообще? — Плахов изобразил искреннее удивление.
— Последний раз — лет пятнадцать назад,— Михаил Александрович задумчиво почесал висок.— У меня здесь кафедра... Это розыгрыш?
— Лететь на другой конец света шутки ради? Я вас умоляю... Вот ваше фото, снятое камерой видеонаблюдения в музее.— Игорь протянул профессору его фотографию.
— Уму непостижимо,— окончательно растерялся Войцеховский.— Я ничего не понимаю...
Софи что-то прошептала Иржи, и тот перевел ей суть беседы. Журналистка удивленно покачала головой и попросила Герта убрать камеру.
— Так, может быть, у вас есть брат-близнец? — не унимался Игорь.
— Нет у меня никакого близнеца,— грустно вздохнул профессор.— Ни братьев, ни сестер.
— Говорят, что у каждого есть свой двойник,— философски изрек Иржи, поправляя очки.— Это какое-то мистическое совпадение.
— Ну, тогда извините, Михаил Александрович,— Плахов быстро забрал папку из рук профессора,— придется нам звонить нашему руководству и все выяснять. Мы с вами свяжемся.
— Да, конечно,— закивал головой ученый, обернулся к служанке и попросил по-английски: — Лиз, проводи гостей.
Процессия под предводительством гибкой улыбчивой негритянки в белоснежном фартуке понуро потянулась к воротам. Софи, Герт и Иржи обсуждали казус, с подозрением поглядывая на странных путешественников.
А опера ликовали — они нашли человека, с помощью которого надеялись выйти на след пропавшего Данилова. Теперь они знают адрес профессора и наведаются к нему чуть позже, без лишних свидетелей.
Едва калитка за гостями захлопнулась, добросовестный садовник отбросил в сторону ножницы и подошел к Войцеховскому.
— Странная ситуация, профессор,— на чистом русском языке сказал он.— Вы не находите?
— Вы думаете, это то, чего мы опасались? — Войцеховский с трудом сдерживал дрожь в голосе.
— Боюсь, что так,— кивнул садовник.— Вам надо срочно уезжать.
Микроавтобус летел на страусиную ферму, ловко лавируя по знакомой трассе. Питерская парочка, смирившись с неизбежной, как африканская жара, туристической программой, обсуждала визит к Войцеховскому.
— Ну, чего, Киркоров? Соображения есть? — Игорь уставился в окно, рассматривая голубые эвкалиптовые рощи, которые напоминали картины какого-то импрессиониста, выставленного в Эрмитаже.
— Знает что-то старый пень.— Рогов вперился в затылок компаньона, словно на нем мог прочитать ответ.— Расколем на раз.
— Мей би.
— Только одно меня смущает...
— Что? — Игорь оторвался от созерцания пейзажа и повернулся к товарищу.
— Садовник этот... Я, когда ему руку пожал, все никак не мог понять, что меня насторожило. А потом понял — ладонь...
— Чего ладонь? Волосатая, что ли?
— Не садовник он никакой, Игорь.— Рогов разглядывал свою правую кисть, словно на ней остался отпечаток чужой руки.
— А кто?
— Такие мозоли, как у него, бывают только у тех, кто имеет дело с оружием. Я тебе точно говорю. Помнишь, в Чечне мы по ладоням и предплечьям боевиков вычисляли. Вот у этого садовника такие же мозоли...
— А ты не путаешь, Эркюль Пуаро? — почесал затылок Плахов.— Может, он гитарист.
— Тогда я композитор.
— Или от секатора мозоли. Либо он у этого Войцеховского типа телохранителя. Заодно.
— Может, и так, только я понял одно: надо ухо востро держать с этой компанией. А то как Данилов... на корм крокодилам...
— Мозоль тебе на язык!— Не обнаружив поблизости деревяшки, чтоб постучать по ней, Игорь три раза сплюнул через левое плечо.
Напарник повторил за ним.
Наблюдая эту сцену в зеркальце заднего вида, флегматичный водитель Клаус чуть не пролетел нужный поворот.
— Даш, мы когда на сафари летим? — окликнул Плахов экскурсовода.
— Завтра.
— А сегодня вечером успеем заехать к Войцеховскому?
— Успеем,— вздохнула Даша и тоном строгой учительницы добавила: — Но только после страусиной фермы и ботанического сада.
— Ботанического сада? — встрепенулся Вася, вспомнив просьбу тестя.— Даш, а вы не знаете, там есть растение, которое спирт вырабатывает? Мне бы семян купить или саженцев...
— Никогда о таком не слышала,— удивилась Даша.— Вот там как раз и узнаем.
Пока доблестные офицеры милиции внимали эмоциональному рассказу Даши о яйценоскости страусов, дотошные телевизионщики, разочарованные утренним конфузом, решили проверить полномочия гонцов из Эрмитажа.
На календарике, подаренном Игорем, чех Иржи разглядел номера телефонов музея и сейчас нажимал на кнопки телефона, пробиваясь в Санкт- Петербург.