Мыс Маям-Раф
Шрифт:
– Сделаем так… – повторил Дмитрий, глядя в землю. Заговорил решительно: – Мы с Таисией Михайловной идем от Маям-Рафа к лагерю. Серега с Юлькой едут до Пильво…
Сердце вдруг громко стукнуло и замерло, лицо обдало жаром. Юлька отвернулась, злясь и на себя, и на равнодушно кивающего Сергея.
– А потом ты, Вова, отвозишь Юлю обратно в лагерь.
– Не-е-ет!
Резко защипало в носу, зачесались глаза. Юлька закусила губу, боясь разреветься.
– Дядь Дима, ну пожалуйста…
– Дмитрий, это жестоко, – вдруг вмешалась Таисия Михайловна, –
Дмитрий снова взялся было за бороду, потом махнул рукой.
– Что, Серега, защитишь прекрасную даму? – подмигнул он. Сергей усмехнулся, и Юлька вспыхнула. На Сергея она старалась не смотреть. Не поднимая глаз, девочка торопливо забралась в машину и уселась на дальнем краю скамейки, стискивая руки и радуясь полумраку. В голове шумело, и Юлька не слышала, как тихо и тревожно переговариваются мужчины.
– Умные люди здесь назад поворачивают, – процедил Вова. Под скалами Маям-Рафа след чужой машины описывал петлю – здесь развернулись, постояли какое-то время и поехали обратно. Скалистый мыс разрезал пляж – надо было ждать самого низкого отлива, чтобы объехать по воде нагромождение гигантских багровых обломков, сползших с вершины мыса.
Дмитрий и Таисия Михайловна давно превратились в две темные точки на склоне, когда Вова наконец решился, зачем-то потуже затянул на голове бандану и, осторожно газуя, въехал в воду. Юлька напряженно подобралась: вездеход забирался все глубже, идя вдоль скалы. Девочке уже начало казаться, что волны сейчас захлестнут кабину, когда Вова наконец повернул, огибая мыс.
– Потихоньку, потихоньку, – приговаривал Сергей, поглядывая в окно на нависающие над машиной камни.
– Сам знаю, – цедил Вова, сейчас… Ах, черт!
Тяжело ударило по крыше кабины. Зазвенело разбитое стекло, и Сергей рухнул вперед, грубо нагибая Юльку и наваливаясь грудью ей на голову. Придушенно вякнув, девочка почувствовала, как по спине стучат мелкие камешки, и всхлипнула от страха. Где-то глухо матерился водитель, вездеход содрогался, и Сергей шипел под ухом: «Ничего… ничего»…
Камнепад продолжался недолго. Скоро Юлька почувствовала, что на нее никто больше не давит, и осторожно выпрямилась. При виде бледных лиц водителя и геолога ее прошиб холодный пот. Захотелось плакать, но Сергей уже слабо улыбался, а Вова дергал трясущейся рукой рычаг. Машина взревела, захлебываясь и дрожа, но с места не сдвинулась. Высунувшись в окно, водитель протяжно присвистнул и выключил зажигание.
– Ну все, – сказал он, откинувшись на спинку кресла и глядя в потолок. – А я предупреждал, – флегматично добавил он, закуривая.
Юлька с Сергеем выбрались из машины, осторожно балансируя на скользких от водорослей камнях. На борту вездехода появилось несколько вмятин, окошко будки разбилось. Под носом «Урала» и между высокими колесами видны были нагромождения свежих обломков. Такой завал был не под силу даже вездеходу.
Они оставили Вову рядом с застрявшей машиной – он собирался идти к трассе за помощью, а сами, обогнув мыс, остановились под обрывом. Юлька со страхом смотрела на кручу, нависшую над пляжем. Белые, рыжие, красноватые слои изгибались крутыми складками, будто измятые чьей-то лапой.
– Образцы упаковывать умеешь? – спросил Сергей. – Высоты не боишься?
Юлька вздохнула и, слабо кивнув, полезла наверх.
Обрыв, снизу казавшийся вертикальным, оказался просто очень крутым склоном, мягким и неровным. На него можно было забраться, не опасаясь упасть. Скоро Юлька наловчилась цепляться за трещины геологическим молотком, и дело пошло совсем просто. Поднявшись на половину высоты, Сергей остановился, переложил из рюкзака в карман потрепанный блокнот и улыбнулся:
– Ну, начали.
Сталь молотка легко расколола мягкую породу. Выбрав небольшой кусочек, геолог протянул его Юльке:
– Лизни.
Юлька послушно коснулась камня кончиком языка. Слюна сразу впиталась, оставив темное пятно, во рту появился привкус мела.
– Липнет?
– Липнет, – согласилась Юлька, отодрав язык от пористой поверхности.
– Опока, – смутно пояснил Сергей и полез дальше. Юлька старательно, как учили, завернула образец в оберточную бумагу и бросилась догонять. Сергей ловко пробирался по обрыву, ружье и рюкзак, казалось, не мешали ему ни капли. Он был сильный и ладный, и Юлькино сердце сладко замирало, когда она успевала заглянуть в его мужественное сосредоточенное лицо. «Тридцать лет – вовсе не старый», – подумалось вдруг, и Юлька залилась румянцем.
Каждые пять метров завернуть – догнать. Завернуть – догнать. Мергель… Глина… Трепел… Песчаник… Глаза заливало потом, кеды отяжелели, забитые песком и камешками, пальцы пересохли от бумаги и глины, Юлька слюнявила их, чтобы отделить лист под новый образец, и на зубах скрипели частицы породы. Но Сергей и не думал останавливаться: замирал на минуту, балансируя на крутом склоне, подписывал образец, делал пометку в блокноте и несся дальше. «Скачет, как горный козел», – неприязненно подумала Юлька. Лямки все сильней врезались в плечи: рюкзак Сергея был забит до отказа, и образцы начали складывать к Юльке. Вместо романтической прогулки на нее свалилась изнурительная механическая работа, и девочка не обращала уже внимания ни на море, ни на парящих над головой орланов.
Наконец они добрались до тонкого ручейка, с тихим журчанием пробивавшего русло в глинистом склоне. Напившись, Сергей посмотрел на часы и с веселым уханьем обрушился вниз. Скинул рюкзак и, насмешливо поглядывая, принялся ждать сползающую на попе Юльку.
– На сегодня хватит, – объявил он, когда девочка, напряженно сопя, спустилась на пляж. – Образцы оставим здесь, Вова потом подъедет со стороны Пильво и заберет. Налегке дойдем до Маям-Рафа и там передохнем.
Юлька протестующе застонала, слабо мотая головой.