Мыс Маям-Раф
Шрифт:
– Какая догадливая девочка, – сладко улыбнулся профессор. – Именно алтарь, именно на Маям-Рафе!
– Очень, очень древнее сооружение, – с воодушевлением подхватил студент, не обращая внимания на хмурые взгляды профессора. – Есть гипотеза, что это остатки древнего, истинного культа медведя, который потом тысячелетиями пародировали местные жители… или хранили, спасая остатки знания.
– Опять медведи, – раздраженно заметила Таисия Михайловна. Но молодой этнограф явно сел на любимого конька и остановиться теперь
– Проблема медведя серьезнее и шире, чем может показаться на первый взгляд! – запальчиво ответил он. Профессор толкнул его коленом, но студента уже несло. – Знаете, культ медведя сейчас интересует всех этнографов. Недавно лингвисты наконец нашли древний корень, означающий изначальное имя медведя, и… – он перехватил взгляд профессора и поспешно сказал: – Впрочем, неспециалистам это будет скучно.
Юлька перестала слушать. Она вдруг обнаружила себя рядом с Сергеем: их колени соприкасались, и Юлька, вертясь и ерзая, то и дело задевала макушкой его щеку. Обмирая, она придвинулась чуть ближе, задела его ладонь…
– Неудобно? – заботливо повернулся к ней геолог. – Пересаживайся, здесь ровнее.
Он встал и тихо шепнул что-то Дмитрию. Машинально передвинувшись на нагретое Сергеем место, Юлька оглушенно смотрела, как он с начальником уходит в темноту. Очнувшись, она вскочила и побежала в палатку, из последних сил сдерживая слезы разочарования.
– Дима, ты когда-нибудь видел этнографов с «калашом»? – спрашивал в это время Сергей.
Юлька рыдала, уткнувшись в спальник, пока не услышала шаги Таисии Михайловны. От мысли, что старушка услышит ее всхлипы, Юлька затаила дыхание. А вдруг догадается? Расскажет отцу? Чепуха, а вот если расскажет ему? Она же его мама! Хотелось застонать от стыда, но слезы не останавливались. Не выдержав, Юлька громко хлюпнула носом, и Таисия Михайловна заворочалась.
– Все-таки простыла, – сонно сказала она. – Надо было дать тебе аспирин.
– Нет, я нормально, – гнусаво ответила Юлька. Таисия Михайловна иронически фыркнула, и Юлька снова зашмыгала, чувствуя, как горло вновь перехватывает от слез. Стараясь не дышать, она поползла к выходу.
– И куда ты собралась? – спросила Таисия Михайловна.
– Писать, – пискнула Юлька и выскочила из палатки.
Слезы ушли, оставив лишь саднящее горло и резь в глазах. Опустошенная, Юлька сидела в завале плавника. Бездумно засмотревшись на лунную дорожку, протянувшуюся через пролив к материку, она вздрогнула от резкого звука, донесшегося от палатки этнографов: кто-то открыл молнию входа. Из палатки выбрались три фигуры, четко выделявшиеся на серебристом от лунного света песке. Воровато оглядываясь на лагерь геологов, этнографы торопливо направились к Маям-Рафу.
Юлька тихо встала, стараясь не хрустеть ветками. Она вдруг вспомнила и хмурые взгляды Сергея, и досаду на лицах приезжих, не ожидавших встретить людей, и их недомолвки. Обида на Сергея прошла, уступив место бесшабашной отваге. Она выследит подозрительную троицу… и тогда ему придется обратить на нее внимание!
Держась в тени обрыва, Юлька тихо пошла следом.
Поляна на Маям-Рафе была ярко освещена луной, и Юльке, застывшей за толстым стволом лиственницы, хорошо были видны фигуры этнографов, склонившихся перед алтарем. Они тихо говорили что-то, а потом здоровяк и студент отступили и замерли, торжественно глядя на вершину столба. Профессор вышел вперед, вытягивая из кармана какую-то бумагу. Помедлил, поправляя свои смешные очки, развернул лист, откашлялся. Юлька затаила дыхание.
– Тебя вызываю…
– Нет, – крикнула Юлька, вдруг догадавшись, и тут же за спиной раздался выстрел. На поляну выбежали геологи.
– Стой! – крикнул Дмитрий, наводя карабин на профессора. Здоровяк потащил из-под куртки автомат, и начальник партии поспешно перевел ружье на него. Рядом с Юлькой шипел Сергей, перезаряжая ружье, – что-то у него заклинило, и он ругался сквозь зубы страшными словами. Юлька вдруг с ужасом догадалась, что Дмитрий не сможет выстрелить, если понадобится – помешает сломанный палец, огромный и неуклюжий под толстым слоем бинта. Кажется, и Дмитрий, и профессор это понимали:
– Вы действительно будете стрелять? – с иронией спросил профессор.
– Я буду, – ответил Петр Алексеевич, выходя из-за кустов. – Юлька, отойди и ляг, – тихо приказал он ошалевшей девочке и подтолкнул ее в сторону. – Вы, суки, что с Вовкой сделали?
– А это не мы, – улыбнулся студент, глядя куда-то в бок, – это он.
Петр Алексеевич выстрелил, и матерый медведь упал к подножию столба. Профессор тихо рассмеялся, качая головой.
– Вот уж от кого не ожидал помощи, – насмешливо сказал он. Презрительно отвернулся и вновь сосредоточился на бумаге. – Тебя вызываю… – повторил он.
Сергей наконец-то справился с карабином, и Юлька оглохла от выстрела. По лиственницам хлестнула автоматная очередь, Сергей упал, сшибая девочку с ног. Скорчившись в корнях, Юлька с ужасом смотрела на падающего профессора – его губы продолжали шевелиться, выдувая кровавые пузыри, шепча истинное имя.
И оно было услышано. Утробно загудела земля, и глубокая трещина разделила поляну пополам. По сведенному последней судорогой лицу профессора мелькнула слабая улыбка. Юлька прижалась к Сергею и с неуместной радостью почувствовала, как крепкие руки сдавили ее плечи.
– Теперь все будет… настоящее, – хрипло прошептал ей в ухо Сергей. – Теперь все настоящее.
Крупная дрожь сотрясла мыс. Древнее божество потянулось, просыпаясь. Покинув место тысячелетнего сна, медведь ринулся на материк.