Мыс Рытый
Шрифт:
Заросли стланика хреновая штука! Ветки-хлысты гибкие, но, легко отогнув их, ты вдруг чувствуешь «откат», и они тебя почти сбивают с ног. Кто не ходил по дебрям стланика, тот не поймет. Кто ходил — тому объяснять не надо. А тут в руках ещё карабин. Нужно пролазить через заросли, и следить, чтобы ствол твоего оружия не был направлен в сторону человека. А как? Человеки кругом — мельтешат меж кустов — идем-то змейкой, постоянно каждый выискивает хоть какую-то «щель» для себя между упрямых веток. Получается, что карабин — это такой четырехкилограммовый, чертовски неудобный спортивный снаряд, что-то наподобие гантели, который нужно раз тысячу отжать каждой рукой, пока доберёшься до верха. Да ещё отжимать эту «гантель» нужно с определенными правилами, которые называются «техника безопасности при использовании, владении и переносе огнестрельного оружия в условиях
Почти на водоразделе мы нашли старую ржавую банку — ну вот, хоть какое-то доказательство, что здесь бывал человек. Однако, на самом верху — ещё не означает, что этот человек уходил в ущелье, может, он здесь ягоду собирал — кустов смородины хватает и брусникой всё «засеяно». Короче, нам очень хочется, чтобы считалось, что кроме нас — не было некого там, в низу, в каньоне легендарной, овеянной мифами и сплетнями реки.
— А Трапезников?
— Что, Трапезников? Ну, Трапезников! Где он тут священников проводил? В рясах что ли?
— Почему бы, и нет?
— Ну, Трапезников — Трапезников — Это его работа! Мы-то — официально заявились! Значит — мы первые! Или есть другие мнения? — Владимир Павлович посмотрел на всех.
Других мнений не было.
— Ну, вот! Имеем право! — добавил он.
Кто бы возражал? LET IT BE!
Всё! выползли на верх! Кончился стланик! «Дыра» ущелья, такая же неприглядная и непривлекательная, как вход со стороны моря, — уже под нами. Теперь понятно, почему мало кому хочется в неё «нырять» — там должно быть жутко и страшно, там должна подстерегать смертельная опасность, туда ходить нельзя — табу! «Куда?! Остановись, несчастный! Стой, тебе говорят!» Такова видимость!
Теперь, сидя над каньоном, наконец-то закурив, мы рассуждаем, что же может быть в действительности опасного там — внизу. И на ум приходит лишь одно, но, как нам кажется, наиболее верное объяснение. Если пойдет хотя бы небольшой дождь, вода, стекая с боковых ручьев и водопадов, резко наполняет реку, а плато, которое мы только что пролезли, какое-то время, видимо, дождевую воду копит и держит, а потом она, прогнув ветви стланика, срывается вниз, и ужасным потоком летит по узкому ущелью. Получается: вода ни только с боков углубляет реку, но и огромный поток с верховьев смывает всё на своем пути, и если кто остался в каньоне в это время — тому несдобровать! Помните, камни между стволов и в ветвях тополей, о которых я вскольз упомянул? Вот — всё к тому и идет, всё от этого исходит. Нам повезло — полтора дня ни капельки с неба. А вот сидим, курим, а дождь собрался и пошёл! Сейчас там будет светопредставление! А мы уже прошли! Повезло! Спасибо, Рытый, — пропустил! Ну, всё — пошли где-нибудь найдем воду, и уже пообедаем на маленьком ручейке, питающем теперь великую Лену. «Готовность — пять минут!» — командует Палыч, мы встаем и закидываем на себя рюкзаки — кормильцев-лентяев, сидящих на наших шеях, фигурально выражаясь. Мы — первопроходцы! Как не крути, мы — молодцы! Настроение хорошее, хоть и серо всё в этом мире от туч и хлябанья болот. (Шлеп по щеке — и 15.07.2007. ещё одного комара не стало!)
Что еще сказать про каньон реки Рыты?
Ощущение такое, что просто открылись ворота: ну, идите! Вас не напугал «пожар» в машинном отделении, вам нипочем физическая невозможность спуститься на берег, вас не остановили представители власти — вы всё стерпели, и доказали, что очень хотите. Хорошо! Ворота открыты — заходите!
В других местах что-то всё время было: усталость, раздражение, оводы, змеи, битое стекло, бурные потоки, небольшие ушибы, травмы, свежий медвежий помет, и шум его «хозяина» в кустах — всякая чепуха. А здесь — ничего! Абсолютно ничего! Тишина, спокойствие, умиротворение. Воздух — не иначе — лечебный! (Радиация? Может быть!) Речка журчит среди необыкновенных, неестественно цветных камней в тополиной реликтовой роще. И вкус воды у реки — тоже необыкновенный! И небо — необыкновенное! И скалы каньона — необыкновенные! И травы, и листья, и снова камни — всё, как в сказке! Да — камни, камни, камни кругом!..
Из такой груды нагромождения камней, я, какую хочешь, зависимость выведу, любую историю сочиню: будет и календарь, и посадочный маяк, и древнее городище, и акрополь — чего хочешь! Про «рисунки» на камнях — я и не говорю — обработав их в «фотошопе», можно обнаружить «азбуку» инопланетян либо их послания-письмена нам — землянам. Всё, что угодно — была бы фантазия, «фотошоп» и народная молва, что «там что-то есть!» — придания седых веков далеких. Утверждать это, как один из первопроходцев, — имею право! Как имею право — наврать! Чтобы вокруг имени своего мифов нагнать, и запугать тех, кто хочет прогуляться по ущелью «с девочками и с баяном». Воспользуюсь ли им? Подумаю! В общем-то, я уже всё Вам рассказал. Верить или нет — ваше право. А мы — сделали, чего хотели. И нам — просто открылись ВРАТА! Нам — Повезло. Спасибо, РЫТЫЙ!
Поехали дальше!
Разведя костер у небольшого озера, пообедав, допив остатки водки из той бутылки, которую начали мы на мысу, пригубили на ночевке и донесли сюда — до конца маршрута, отдохнув, как следует (дождик то капал, то прекращался, особо нам не мешая), мы потихоньку собрались и пошли дальше — к нужному нам (судя по карте) истоку Лены. Сегодня спешить уже некуда, найдем подходящее место, разобьем лагерь, «подлатаемся», а завтра, налегке, сгоняем к действительному истоку, сделаем замеры и записи, отметим его на карте и приклеим табличку, которую в этом году Валя не позабыл, а уж потом пойдем искать наш «Фрегат». Но это будет потом, а пока мы, не спеша, идем по белому полю ягеля, петляя меж карликовых березок, и любуемся великолепными видами.
Плато (теперь он справа от нас) над ущельем Риты почти ровное и лысое, согласно крупномасштабной карте. А холмы, как вышки — одинаковой высоты, что трудно не заметить. Само плато со стороны Байкала и ущелья — неприступная скала и завалы, а со стороны Лены — заросшие густым кедровым стлаником крутые подъемы. Чтобы подняться на плато, нужно специальных несколько дней. Для любопытных, это привлекательное место. Но, если задуматься, поднимешься — и что увидишь? Посадочную полосу НЛО? Ракетную межконтинентальную установку, которую охраняют вышки-холмы и парни в камуфляже с большими бицепсами? А может там вертолетная площадка для международного трафика запрещенного зелья — места-то глухие. Зачем тебе это видеть? — иди себе дальше спокойно — ты своё дело сделал — пугайся медведей и не суй нос, куда собака…
Через час или два или три или четыре (шли мы долго, перекуривали много, никуда не торопились) мы нашли классное место на берегу «Лены», если позволите назвать этот неширокий ручей, который легко перейдет в брод пятилетний мальчишка с пластмассовой машинкой на ниточке. И лениво, но основательно обустроили место ночевки (двух ночевок).
Сидя у костра, от нечего делать, мы просматривали в бинокль все ближайшие холмы и поглядывали в карту, прикидывая, что нас ждет завтра. Выяснилось, что ничего особенного не ждет — километров восемь пути по «реке», примерно за ближайшим склоном река делает поворот вправо, а там — рукой подать — из восьми, четыре останется. Никаких трудностей — завалов нет, практически тундра, ягель и всю дорогу лишь небольшой подъем. Можно, конечно, встретить медведя. Но и к этому мы давно готовы. Звери в тайге они появляются как: идешь-идешь, вдруг — О-па! — стоит! Откуда? Никого же не было! А стоит! Ещё и с ландшафтом сливается. Всегда, почему-то, кажется, что зверь — будь то медведь, олень, коза, да кто угодно — мокрый. Почему так? Может, правда, они потеют? Вроде, не должны! Может, их шкура так лосниться от сала и сытости. Не знаю. Но не об этом хочется сказать. Главное вот в чём: Он-то тебя уже давно слышал и видел, а ты его увидел невзначай, и сразу испугался, остановился, и начал ускоренно думать, кто это? а, поняв кто, прикидывать — что делать?… насторожился, скажем так (хотя, порой бывает и сердечко колотится, и ещё кое-что бывает — смотря кого увидишь!). Поэтому, бродя по тайге, будьте настороже — неровен час… Здесь ещё непролазная тайга — одно слово — заповедник. Оглянитесь!
Интересно, как незнакомая местность искривляет пространство. Мы смотрели в бинокль на холмы, которые казались очень далекими, и в каждом необычном или темном камне нам казался зверь: медведь или олень. Завтра мы узнаем, что эти холмики совсем близко, совсем маленькие и камушки, которые нам казались зверями, есть всего лишь камушки. Но в незнакомой местности, когда тебе ещё предстоит идти за поворот, всё кажется большим, значимым и немного опасным. Вечером следующего дня все эти холмы будут… впрочем, они будут в тумане… Не будем спешить, читаем, как оно было…