Мыс Рытый
Шрифт:
Мне, конечно, далеко до Сальвадора Дали, но и я в приступе лени начинаю «импровизировать». Приступ Лени — ПреступЛение! А? Ну, чем не хорош каламбур?! Улыбаясь, я начинаю продолжать: Мы вышли на мыс в выходные (в субботу). Выходные — значит, выходим. Сейчас началась новая неделя (понедельник). Неделя — неделание. Во! Как интересно! Вспомнился Фоменко и Носовский. Неделя — ничего не делаем, выходные — выходим дань собирать! В нашем случае — просто выходим, чтобы выйти из ущелья. А теперь — неделание ничего — палатка, дождь и тихое сумасшествие среди тайги, болот и ягеля. (Размышления на эту тему могут занять несколько часов!) Или вот ещё: Пиджак для хиппи. Хипарям что надо? Чтобы на них обращали внимание,
Безделье, точнее, «ничегонеделание», также скрашивают какие-нибудь рассказы. Не важно про что, главное, чтобы они были. Еще лучше — беседа. И чтобы было с кем поговорить… или поспорить. Ох, как «горит» время во время споров!.. Просто за ушами свистят минуты и часы!
Я проснулся, когда спор между Евгением Ефимовичем и Андреем Валентиновичем был в самом разгаре. Дождь прошел, видимо, давно. Выползая из палатки, прихватив сигаретки и кружку, я ещё толком не понимал, чего это они так разошлись? Набрав чайку, закурив, я присел на поваленный ствол у костра и навострил уши.
— Так ты мне скажи, История, по-твоему, это не наука?! — спрашивал АВ.
— Не наука, я считаю, — отвечал ЕЕ.
— То есть, всё, что было описано, исследовано и доказано — всё это не соответствует действительности? Так что ли?
— Ну, не совсем не соответствует, кое-что соответствует, но в целом факты подгоняются под идеологию, под политический взгляд правящей верхушки страны. И необязательно мы говоримо о нашей стране — любой страны. Как выгодно и надо, так и преподносится, так называемая, история.
— То есть, если я тебя правильно понял, — нет истории! Нет Древней Греции, Рима……
— История-то есть, другое дело как она преподносится в данный, отдельно взятый период времени. Сто лет назад говорили так. Сегодня, когда есть цифровые технологии и спектральный анализ — эдак. Каждый автор, желая прославиться, пишет по-своему. Каждый «ученый-историк» доказывает, что он прав. И не важно, так ли это на самом деле? «Историку» нужно имя. Он чего угодно докажет, лишь бы угодить тем, кто подтвердит защиту его диссертации или научной работы — а тут, как вы знаете, без политики не обойтись. Вот и получаем мы политизированную «историю»…
— Жень, ты писал диссертацию?
— Я — нет. Но какая разница. Кому не известно, что кандидатский минимум включал в себя «Научный коммунизм»? Заметьте — «Научный»! И где сейчас коммунизм?
— Это совсем другое дело…
— Это — не другое дело! Это то, о чем мы говорим. Кандидатская по физике или химии, а «Научный коммунизм» сдать обязательно нужно! «Каждый обязан знать свою „Историю“!» Ни так?
— Мы уходим от темы! «История» — это наука или нет?! Вот, что мы пока выясняем.
— Мы не выясняем, мы пока рассуждаем…
Наклонив голову, покуривая, я с интересом слушал спорщиков.
Иногда своё слово вставлял Владимир Павлович, давая точные формулировки, как из энциклопедии, что означают понятия «Наука», «История» и прочее, прочее, прочее, чего мой маленький умишко может выслушать и понять, но процитировать дословно — не способен. Можно, конечно, заглянуть в словари, но там (я более чем уверен) будут именно те же слова, что произнес Палыч, причем, до последней буквы и запятой, совпадающие со сказанным. В словари лезть лень. Но слушать их было интересно. Один доказывал свою точку зрения, второй опровергал её и настаивал на обратном. Они спорили порой довольно агрессивно, чаще — остроумно, но всегда точно понимая что именно говорят. Андрей Валентинович, в силу своих профессиональных навыков, задавал вопросы, которые исключали возможность после увильнуть. Евгений Ефимович дипломатично обходил такие постановки и отвечал, что он ведет беседу, высказывает свою точку зрения на данную проблему, и не более того, и не готов однозначно отвечать, как на допросе. Если кому-то не нравится, как он формулирует свою мысль, пусть его поправят или не слушают вообще, но уж если решили опровергнуть его слова, то не стоит загонять его в угол однозначными «Да-Нет». Вопросы, в которых уже есть ответ и иного не дано, ему не кажутся правильными во время данной беседы. Зачем утверждать то, в чем все здесь сидящие — не специалисты, а лишь любители, хотя и довольно начитанные? Палыч вставлял, что ай нет — здесь два академика: из них, один — ученый-математик (коим являлся Андрей Валентинович), второй — «наш покорный слуга» — он сам. Евгения Ефимовича это не смущало и ровным счетом ничего не говорило. Ну, математик и геолог-минеролог, а причем тут История?… И все начиналось сначала.
Я курил уже далеко не первую сигарету, а они все никак не могли решить свою «проблему». Главное-то, что цели в таком споре нет, нет результата, нет победителя. Никто ничего никому не докажет! Зато — время убьют и мозгами поработают. В лесу, на природе, когда делать нечего — наверное, это нормальное занятие.
— Это такая интеллектуальная игра, — после объяснил мне Евгений Ефимович. — Есть тема и собеседники. Каждый отстаивает свою точку зрения, даже если она официально неправильная. Интересно иногда получается, что тот, кто заведомо неправ, логично объясняет свой взгляд! Иногда так далеко заходишь!.. Мы дома часто в такие игры играем.
Чем бы дитя не тешилось… «Дома играем!» Странно. Хотел бы я посмотреть, как мы дома с Вовунькой в такие игры играем. Или с… Да, с кем угодно! Наши беседы, под водку и пиво, совсем о другом. И заканчиваются, как правило, вызовом тачки: «Шо, они уехали?» «Да!» «Номер запомнила?» «Да — 38 Рус!»…
А что ещё делать в тайге, когда накрапывает нудный дождь?
Вещи бы надо просушить, пока дождик не сильный.
Я вытянул из палатки своё тряпье. За них зацепился один пакетик…
— Смотрите, какая у меня штука есть! — я, развесив над огнем сырую одежду, достал из кармана этот небольшой полиэтиленовый пакет. На нем надпись: «Автономный источник тепла».
— Что это?
— Сам ещё толком не знаю. Купил вот. Говорят, хорошая штука. Два пакетика, а стоит-то всего девяносто рублей.
— Каждый?
— Пара.
— И как она работает?
— Не зная ёще, проверю — расскажу…
Каждый покрутил пакетик в руках.
Валентин с Алексеевичем подозрительно как-то копошились у своей палатки.
— Чего у вас там?
— Палатка протекает. Все промокло — полный полог воды — сплошная лужа. Спальники все промочили.
Они выкидывали из палатки всё, что там было. И выжимали.
Хреново дело, когда палатка протекает. Надо что-то придумывать, пока светло. Ночью уже придумывать будет некогда, особенно в дождь. А к утру мужики, в лучшем случае, простынут. Долго ли? В сыром-то…
У меня в рюкзаке было, так называемое, космическое одеяло — такая большая бело-желтая золотинка. В инструкции написано, что если хочешь согреться, обернись белой стороной к телу, если хочешь охладиться — желтой к телу. В данном случае, мне показалось, что она сгодиться стать дополнительным покрытием поверх Валиной палатки. Я достал её из рюкзака и протянул Валентину.