Мышь, которая зарычала. Антология
Шрифт:
Ответ генерала был крайне невежлив и заканчивался требованием к «банде идиотов» немедленно проследовать в укрытие, иначе он прикажет своим людям открыть огонь.
Талли понял, что это ультиматум, что переговоры закончены, и приказал своим лучникам подготовиться к первому залпу.
Когда генерал Сниппетт увидел, что стрелы вынимаются из колчанов, руки поднимаются на высоту плеч, а тетивы луков натягиваются, ему показалось, что он потерял рассудок. Он заорал своему полицейскому:
— Свали этого высокого парня в дурацком костюме!
Полисмен вышел из автомобиля, чтобы
— Сними-ка фуражку с парнишки. Надо научить его уважать старших.
Полисмен только еще поднял карабин, как из лука Уилла злой пчелой вылетела блестящая стрела, пронзила фуражку полицейского и, отлетев ярдов на сто, вонзилась в асфальт. На ней, еще подрагивающей от полета, болталась фуражка — первый трофей войны.
Полицейский все-таки выстрелил из своего карабина, но пуля пролетела ярдах в двадцати над головой Талли, который, взяв лук у стоящего рядом лучника, почти не целясь, сбил фуражку с головы генерала Сниппетта. Вторая стрела с трофеем вонзилась в асфальт неподалеку от стрелы Уилла.
Но это чуть не стало причиной гибели миллионов людей. Беря лук у лучника, Талли дал тому подержать квадиум-бомбу, но ведь лучник не знал, что за ящичек ему доверили. Талли тоже забыл о бомбе. Инстинкт военного, выработанный в нем многими поколениями, сказал ему, что наступил решающий момент битвы.
— Один залп по их линии! — приказал Талли Баскомб. — И сразу же в атаку с мечами и булавами!
Стая звенящих стрел взвилась над полем битвы, на мгновение застыла в зените и градом обрушилась в нескольких футах перед машинами, составляющими тыл генерала Сниппетта. В тот же момент, подняв мечи и выставив вперед щиты, воины Фенвика кинулись в бой. Уилл захватил автомобиль генерала, вытащив из кабины шофера, выдернул из рук полицейского карабин и швырнул его в витрину.
Сидевшие в других трех машинах, составлявших основные силы генерала, были в растерянности. Повара из машины-кухни, увидев сверкающие на солнце мечи, бросились наутек. Один из них, опомнившись, поднял карабин и выстрелил. Пуля попала в грудь лучника. Лучник упал, поднялся, снова упал и больше не шевелился. Это был фермер по имени Том Кобли сорока пяти лет от роду. Он пал на поле боя смертью храбрых и удостоился потом такой высокой чести, какой не удостаивался никто из его соотечественников за последние пять веков. Его тело перевезли на родину и похоронили в церкви замка рядом с могилой Роджера Фенвика.
Выстрел полицейского воодушевил его товарищей, и они тоже начали стрелять. Но лучники были уже рядом, и началась рукопашная схватка. Лучник, которому была поручена квадиум-бомба, будучи не в состоянии вытащить свой меч, решил кинуть свинцовый ящичек в полицейского. Он хорошенько размахнулся, и бомба взлетела вверх футов на двадцать. К счастью, Талли был рядом и сумел поймать бомбу почти над землей. Резко бросившись вперед, Талли упал, но успел крепко прижать ее к груди. Восточное побережье Соединенных Штатов Америки было спасено.
Когда Талли наконец поднялся, Нью-Йорк стоял целым и невредимым, а армия Великого Фенвика одержала убедительную победу над врагом и стала обладателем четырех автомобилей. Доктор Кокнитц, который был поручен заботам двух лучников, упал в обморок.
От начала переговоров с генералом Сниппеттом до захвата автомобилей, оружия, самого генерала, его шофера и четырех полицейских прошло не более пяти минут. Остатки американской армии бежали. Талли приказал своим людям сесть в машины и следовать за ним в Канард-док, где их ожидал бриг «Стремление». В связи с тем, что Талли был единственным фенвикцем, кто знал, как управлять машиной, остальные автомобили вели американцы, правда, им пришлось терпеть неудобство в виде прижатых к бокам широких мечей.
По пути к доку генерал Сниппетт требовал объяснить ему, что за чертовщина происходит и что все тут, к дьяволу, собираются делать.
— За все это вы расплатитесь пожизненным заключением! — громыхал он. — Немедленно освободите меня или я призову всю нью-йоркскую полицию, чтобы разделаться с вами!
После того, как генерал понял, что на его угрозы никто не обращает внимания, он сбавил тон и попросил объяснить, что же случилось, более вежливо.
Талли терпеливо растолковал генералу, что он — военнопленный герцогства Великий Фенвик, что его доставят в герцогство, где с ним обойдутся соответственно его чину, а затем он будет освобожден с соблюдением всех процедур, установленных законами цивилизованных стран.
Это вызвало новый взрыв эмоций со стороны генерала. Слегка утихомирившись, он спросил, что такое герцогство Великий Фенвик, где оно расположено и из-за чего началась война.
Узнав, что герцогство — независимое государство, расположенное на северных склонах Альп, длиной в пять миль и шириной в три, и что война началась из-за предприимчивости каких-то калифорнийских виноделов, ошарашенный генерал погрузился в долгое молчание, что очень устраивало Талли, потому что ему надо было решить куда более важные задачи, а времени на размышления оставалось совсем немного.
Главная проблема заключалась в безопасной доставке доктора Кокнитца и квадиум-бомбы в Великий Фенвик. Путешествие на бриге заняло бы не меньше двух недель. За это время могло случиться все, что угодно: волнение на море или нападение американских кораблей, — ведь их страны все еще находились в состоянии войны.
Еще более непредсказуемой была бы попытка отправить доктора и бомбу самолетом. Во-первых, где найти пилота, способного совершить трансатлантический перелет. Во-вторых, на аэродроме могут находиться превосходящие силы противника, и лучники просто не справятся с ними.
И Талли решил довериться бригу. Его решение определялось тем странным обстоятельством, что Соединенные Штаты, очевидно, до сих пор не поняли, что они воюют с Великим Фенвиком, и только несколько человек знали, что армия герцогства вторглась в Нью-Йорк и захватила в Колумбийском университете ценнейшее секретное оружие. Таким образом, существовала возможность добраться домой в герцогство, прежде чем пропажа будет обнаружена.
Поэтому Талли отказался от похода на Вашингтон, от атаки на Белый дом и предъявления своих требований президенту. В руках у него теперь была добыча поважнее, чем президент Соединенных Штатов.