Мышата из старого замка
Шрифт:
Теперь надо ее спрятать до послезавтра.
– Пусть полежит пока у тебя...
Левка осторожно относит рыбку в неосвещенный угол. И она сразу окружает себя радужным ореолом. Блики бегают по книжному шкафу и Левкиным темным волосам.
– Потрясающе, - говорит он.
– Рик, ты должен научить меня солнечному волшебству!
Левка убирает рыбку в тумбочку.
– Ей не очень скучно будет в темноте. Там ведь еще и мой подарок.
Я не спрашиваю, что он приготовил, потому что знаю - все равно не скажет.
– Давай
Джон спит, закутавшись в одеяло и повернувшись носом к стенке, а над ним висит карта Атлантиды. Я высказываю мнение, что он только притворяется. Чтобы проверить это, мы стягиваем с Джона одеяло, и Левка кидает в него подушку.
Вскоре после этого мы с Вилем сидим на мягкой траве, нам в спины светит солнце, а в стороне пасутся белые козы.
Внезапно воздух вокруг вздрагивает, наполняется серебряным звоном. Звон идет со стороны замка, который возвышается над нами, как корабль.
– Слышишь?
– вскакивает Виль.
– Это колокольчик из старого подвала. Волшебник зовет нас.
Я тоже вскакиваю, но тут же вспоминаю о козах.
– Мы не можем оставить их одних...
– А...- машет рукой Виль,- да что с ними сделается... Волк что ли съест?
– И мы бежим вверх по склону, к замку.
Конечно, мы не одни услышали зов колокольчика. Когда я и Виль остановились у круглого окна, через которое обычно говорит Волшебник, там уже стояли девчонки и Левка, а потом из башни выскочил Джон.
– А где Зубастик и Пиф?
– спросил я у Волчка, который оказался рядом.
– Они подрались, - ответил он безучастно. Его это, видимо, не касалось.
– Во как!
– удивился Виль.
– Чего опять не поделили?
Волчок немногословно объяснил, что ссора вспыхнула во время игры в солдатиков. Пиф и Зубастик, которые только что встали, решили играть прямо во дворе. Волчок в этом участия не принимал. При дележе оловянной армии на две части они разодрались из-за отборного отряда конницы, которая считалась непобедимой. Потом во двор выбежала Катька и растащила их за волосы.
Катьке при этом, видать, тоже досталось: она украдкой трогала себя за ухом и болезненно морщилась.
В это время нас окликнул из подвала Волшебник. Мы заглянули в большое круглое окно; внутри было полутемно. Тут Волшебник повернул лицо к свету, и мы увидели, что он не спал всю ночь.
– Все собрались?
– спросил он.
– А где еще двое?
– Они подрались, - сказали одновременно трое или четверо - каждый со своей интонацией.
– Приведите их.
Челка сбегала куда-то и скоро вернулась, подталкивая перед собой надутого Пифа; Зубастик плелся сзади.
– Помиритесь, - велел Волшебник.
Пиф посмотрел на Зубастика, и они кивнули друг другу.
Волшебник опять заговорил из подвала, и эхо раскатилось под башней.
– Сегодня у меня великий день. Я не собираюсь это скрывать. Мне удалась большая работа. И очень важная, хочу я вам сказать. Я придумал
Мы побежали за фонарем, и я сказал:
– Что-то он сегодня неласковый...
– Наверное, устал за ночь. Ты же слышал, большая работа...
Джон нашел желтый фонарь, доверху залитый маслом, и мы побежали обратно.
– Зачем Волшебнику фонарь?
– удивлялся я.
– Неужели он не может заставить светиться одну из крыс? Или сделать масло из воды?
– Я думаю, у него кончилась энергия...
Мы через окно протянули фонарь Волшебнику. Подвал сразу осветился, и стало видно, что Волшебник стоит в своей лодчонке, а у его ног лежит продолговатый ящик размером с большую книгу. Поверхность ящика тускло отражала свет.
– Что это?
– спросил Пиф.
– Я назвал его Блестящик, - ответил Волшебник.
– Из-за формы и блеска. Хотя форма значения не имеет, вся суть в том, чем он заряжен.
– А чем?
– вырвалось у любопытного Пифа.
– В нем все добро, которое было когда-то на Земле. Все добрые дела. Выполненные обещания. Все сказки с хорошим концом. Иначе говоря, Блестящик - накопитель Добра. И я его сделал.
Голос Волшебника замолк в гулком подвале, и наступила тишина. Мы в молчании толпились у круглого окна.
– Как это?
– спросил вдруг Виль.
Волшебник недовольно уставился на него.
– Может, особо непонятливые из вас не знают, что такое добрые дела?
– А почему...
– начал Волчок, но Джон его перебил:
– Волчок, погоди. Волшебник, а что этот ящик может делать? Конкретно?
Волшебник удовлетворенно кивнул:
– Правильно. С этого и надо было начинать. Почему только один из вас умеет мыслить в верном направлении? Сила Добра безгранична, Джон. Поэтому мой Блестящик умеет все. Надо только с ним правильно работать. Этому я и хотел вас научить. Мы поставим Блестящик на Главной башне, чтобы у каждого был к нему доступ. С его помощью можно (если очень постараться) осознать, охватить взглядом всю панораму Добра, которая неизменно открывается вам, едва вы только об этом вспоминаете. Многие не умеют п о н и м а т ь Добро и считают его не тем, что оно есть.
Опять наступило молчание. Каждый медленно переваривал слова Волшебника.
– Ну что же...
– сказал задумчиво Левка как бы про себя.
– Есть, правда, в ваших словах непонятные места, но в общих чертах...
– Простите, пожалуйста, - заговорила скромница Пенка, - а вы уверены, что это правильно? То есть... не несет ли Блестящик с собой не только добро, но и зло?
Я подумал. что Волшебник должен рассердиться, Так и случилось.
– Зло!
– сказал он презрительно.
– Головой надо думать, девочка! Как бы я его тогда, интересно, сделал? Я заряжал его Добром, заряжал светом...