Мышеловка для бульдога
Шрифт:
– Здесь, в этой квартире?
– То-то и оно, что нет. На кладбище. – Старуха смотрела строго. – Ножом зарезали насмерть. Там люди лихие. А что уж он там делал, меня не спрашивай, тут из полиции приходили, нам ничего не докладывали. Только спрашивал там один такой: а кто к нему, к Григорию-то, ходил? Да были ли родственники? Я отвечаю: мало кто ходил, женщины никакой не было, это точно, и про родственников ничего не знаю. Ну, они так и записали. Квартиру опечатали – мол, место преступления, и ушли.
– Как – место преступления? Его же не здесь убили!
– А вот в ту же ночь, как убили, утром зять пошел с Люсей гулять, так и увидел, что дверь открыта. И все в квартире вверх дном. Ну, участковый наш говорит: дело ясное, убили, ключи у него поперли и в квартиру залезли, чтобы обокрасть. Такое, говорит, сплошь и рядом сейчас творится.
– Ужас! – поддакнул Маркиз и напоролся на насмешливый взгляд акиты.
– Так что вряд ли получится у вашего банка кредит с покойника получить, – сказала старуха.
– Да мне-то что, банк не мой, пускай у начальства голова болит! – отмахнулся Леня.
– А тут еще не успели Григория похоронить, как повадились из жилконторы ходить. Думают, раз человек одинокий, родственников нет, то не трудно будет квартирку захапать. И водит и водит сюда наша Зоя Пална на смотрины…
– Это кто ж такая Зоя Пална?
– Техник наш из жилконторы. Такая пройда! Я уж звонила участковому, потому как печать сняли, а он говорит: не ваше дело. Видно, эта пройда с ним договорилась.
– Ну, тогда пойду я, – заторопился Маркиз. – У меня еще восемь адресов. Вам спасибо. Пока, Люся, будь здорова!
Люся в ответ сморщила нос, чтобы были видны внушительные клыки.
По дороге домой Леня завернул к своему давнему знакомому Тимофею Уклейкину.
Тимофей занимался традиционным и не слишком почтенным бизнесом – он мастерил поддельные документы. Вся жизнь Тимофея проходила в постоянной напряженной борьбе с органами внутренних дел, напоминающей гонку вооружений: Тимофей непрерывно совершенствовал свои методы изготовления документов, а сотрудники полиции развивали способы борьбы с такими подделками. Правда, в последнее время появление новых компьютерных технологий вдохнуло в это соревнование свежую струю и вывело его на принципиально новый уровень.
– Здорово, Тимофей! – приветствовал Леня Уклейкина. – Мне бы паспорт. Женский. Особого качества не нужно – серьезную проверку проходить не будет, в самолете лететь не придется. Так, показать пару раз, не выпуская из рук…
– Кому показать? – деловито осведомился Тимофей.
– Да так… соседям по лестнице да тетке из жилконторы…
– Тетка из жилконторы – это серьезно. Ее провести трудно. У них глаз наметанный, не хуже техники в аэропорту. Ну ладно, посмотрю, что у меня есть…
Тимофей выдвинул ящик наподобие библиотечной картотеки. Там у него лежало с десяток паспортов разной степени потертости, а также кое-какие другие документы.
– Для кого паспорт-то?
– Для Лолки, ты же ее знаешь.
– Ага, значит, этот не годится и эти тоже… – Он отложил в сторону паспорт девяностолетней старушки, несколько мужских паспортов и наконец положил перед Маркизом здорово потрепанный документ. С фотографии на паспорте хмуро смотрела видавшая виды особа неопределенного возраста.
– Фалалеева Маргарита Романовна… – прочитал Леня. – Год рождения… ей же сорок два года! Лолка меня убьет!
– Переживет, – отмахнулся Тимофей. – Лучше поменьше исправлений, надежнее будет. Давай фотографию…
– Фотография вот. – Леня достал из бумажника Лолино фото. – Только фамилию переделать все равно придется. Фамилия у нее должна быть Чернозубова.
– Надо – сделаем…
Тимофей удалился в свой кабинет и уже через двадцать минут вышел с готовым паспортом.
– Лолка! – окликнул Леня с порога свою боевую подругу. – Для тебя работа есть!
– Какая еще работа? – Недовольная Лола выглянула из кухонной двери. – Я вообще-то пирог пеку!
После ухода компаньона Лола усовестилась. Дело у них не движется, Ленька нервничает, а она, если честно, совсем ему не помогает. И Ухо у чужих людей скрывается, а он без своих машин и заболеть может.
Так что Лола решила срочно исправлять положение – по методу своей замечательной тети Калерии Ивановны. Та утверждала, что мужчину нужно хорошо кормить, тогда в семейной жизни не будет никаких треволнений и неприятностей. И хоть у Лолы с Маркизом не совсем семейная жизнь, но методы тети Кали никогда ее не подводили.
– Пирог? – Леня потянул носом. – Пахнет вкусно! Но тут для тебя отличная характерная роль: двоюродная сеструха из Новохоперска… Прямо не знаю, справишься ли ты… Здесь нужно сыграть такую нахрапистую провинциальную бабенку с железной хваткой…
– Я? Не справлюсь? – возмутилась Лола. – Да я, если хочешь знать, играла Акулину в пьесе Забулдыева «Объяснение на заре»! Знаешь, какая у меня была пресса?
– Откуда мне знать? – вздохнул Леня.
– Роскошная была пресса! – мечтательно протянула Лола. – В одной газете написали, что я создала подлинный народный характер! Создала незабываемый образ, в котором соединились черты Катерины Измайловой и Вассы Железновой…
– Ничего себе коктейль! Не хотел бы я с такой тетей столкнуться на узкой дорожке! Так что – сыграешь?
– Конечно, сыграю! – Лола вытерла руки о передник.
– А как же пирог?
– Да он уже почти готов, пока я одеваюсь, как раз дойдет!
– Значит, ты – двоюродная сестра Чернозубова из Новохоперска, – инструктировал Леня. – Тебе сорок два года…
– Что?! – Лола выпучила глаза. – Как ты можешь мне такое предлагать? Сорок два года! Да я скорее умру… Я еще не опустилась до того, чтобы играть возрастные роли…
– Да, – задумчиво протянул Леня, – я вообще-то и сам сомневался, что ты сможешь ее сыграть… Ладно, позвоню Лизе Монастырской, где-то у меня был ее телефон…