Мышеловка на три персоны
Шрифт:
Подруги бесшумно проникли в тёмную квартиру. Ирина пошарила на стене возле входа, послышался какой-то скрип.
— Что ты такое делаешь? — испуганно прошептала Катя.
— На всякий случай пробки вывернула… а то кто-нибудь войдёт, включит свет… представляешь? А так мы в темноте сможем ускользнуть…
Ответом на эти слова стал тихий ритмичный стук: это застучали от страха Катины зубы.
— Возьми себя в руки! — прошептала Ирина и крадучись двинулась вперёд.
Летом в нашем городе ночи светлые, но в старой квартире царила почти полная темнота. Наткнувшись на какой-то твёрдый предмет, Ирина шёпотом чертыхнулась и включила карманный фонарик. Луч вырвал из темноты голые серые стены, пополз по ним и остановился на дверцах резного дубового комода.
— Вот он, — прошипела Ирина, — кто-то ящики обратно вставил, порядок навёл! Ну давай, приступаем к основной части операции!
Надо же, — прошептала у неё за спиной Катя, — у Мурзикиных ведь точно такой же комод в прихожей стоял… Мария Николаевна в нем разную ерунду хранила… просто один к одному! Интересно, зачем они шило на мыло меняли? Это ведь сколько труда ушло — тот шкаф на помойку вынести, этот на его место втащить…
Ирина выдвинула нижний ящик и склонилась над его содержимым.
— И правда одни уставы… зачем хранить несколько ящиков уставов? — пробормотала она, перебрав десяток одинаковых книжечек. — И кому эти уставы могли понадобиться?
— Ну ты ведь тоже каждый раз получаешь в издательстве штук двадцать авторских экземпляров своих книг, — ехидно заметила Катя, вытаскивая одну из брошюрок и перелистывая её, — может, покойному мужу Ирины Сергеевны тоже полагались авторские экземпляры…
— Ну я их потом раздариваю знакомым, — отозвалась Ирина, выдвигая следующий ящик, — вам с Жанкой в частности. Потом, я все-таки получаю двадцать экземпляров, а здесь этих уставов сотни… и кроме того, я надеюсь, что мои романы поинтереснее устава караульной службы…
— Не скажи, — прошептала Катя, поднося открытую книжечку к свету, — здесь тоже много интересного, вот послушай:
«При посещении туалета военнослужащий должен принимать основную позу, изображённую на рисунке сорок шестом… при этом следует для сохранения равновесия держаться левой рукой за ручку, обозначенную на рисунке буквой В…»
— Тише! — прошипела Ирина, схватив подругу за руку, и выключила фонарик.
В глубине квартиры послышался шорох, скрип, затем тихое недовольное бормотание.
— Ой! — пискнула Катя, прижавшись к Ирине. — Я сейчас умру! Это она, Ирина Сергеевна!
— Не болтай глупостей, — шёпотом ответила Ирина, тем не менее медленно отступая к дверям, — и вообще не болтай, если не хочешь загреметь на нары вслед за своим Валиком!
В дальнем конце коридора появилось слабое колеблющееся свечение. Катя сжала Иринину руку и закусила губу, чтобы не закричать от страха.
Свечение становилось все ярче, и наконец в дверном проёме показалась свечка, сжатая в тощей старушечьей руке. Свечка медленно выплыла в коридор, и в её неровном свете проступили черты лица, удивительно похожего на бабушку с коробки молока «Хуторок в степи». Старуха была облачена в длинный фланелевый халат, усеянный мелкими цветочками. Цвет этого халата трудно было разглядеть при скудном дрожащем свете. Старуха что-то сердито ворчала себе под нос.
— Это она, — едва слышно прошептала Катя, — это покойная Ирина Сергеевна! Она не находит покоя в могиле, пока не арестован её убийца, и возвращается в свою квартиру! В точности как тень отца Гамлета! Слышишь, как она недовольно бормочет?
Как ты хочешь, — так же шёпотом ответила Ирина, — но это — живой человек! Сама посуди, зачем призраку свеча? Он и в темноте прекрасно видит! А что она ворчит — совершенно понятно: недовольна, что света нет!
— Говорю тебе, это она, — не сдавалась Катя, — мне ли её не узнать! Её лицо, и этот халат…
Старуха сделала ещё несколько шагов и скрылась за дверью. Через минуту оттуда донёсся звук спускаемой воды.
— Ну теперь ты убедилась, что это не призрак? — прошептала Ирина. — Или ты считаешь, что привидения пользуются унитазом и спускают за собой воду?
— Ну не знаю… а тогда кто же это?
Старуха снова вышла в коридор, держа перед собой свечу. Катя чуть переступила вперёд, чтобы лучше рассмотреть её, и нечаянно зацепилась ногой за выдвинутый ящик комода. Он с грохотом рухнул на пол, старуха повернулась на шум, ещё выше подняв свечу. Увидев в тёмном углу за шкафом две фигуры с завязанными платками лицами, она выронила свечу и дико завизжала. Свеча погасла, наступила кромешная темнота. Ирина подхватила подругу и потащила её к выходу. Старуха визжала и металась в темноте, натыкаясь на стены.
Ирина приоткрыла дверь и выскользнула на лестницу, как на буксире таща за собой подругу. Она хотела сбежать вниз, но на третьем этаже хлопнула дверь и раздались чьи-то раздражённые голоса. Тогда, торопливо сдёрнув с лиц платки, подруги юркнули в тёмный угол за мусоропроводом. Дверь квартиры, которую они только что покинули, широко распахнулась, и оттуда вылетела растрёпанная старуха. Она продолжала оглушительно визжать.
Сверху тоже послышались шаги, и на площадке появилась генеральша Недужная. Увидев орущую старуху, она набрала полную грудь воздуха и гаркнула:
— Молчать!
Такой крик мог бы перекрыть грохот сражения или рёв бушующего урагана. Возможно, он перекрыл бы даже звук моторов взлетающего реактивного самолёта. Старуха во фланелевом халате испуганно замолчала, уставившись на генеральшу. За спиной у генеральши уже толпились многочисленные полусонные и полуодетые соседи, сбежавшиеся на крик.
— Вы чего это безобразия нарушаете? — строго осведомилась Недужная, разглядывая соседку. — Вы чего это среди ночи неуставные вопли издаёте? Ночью подача звуковых сигналов категорически запрещается! И для начала, кто вы такая? Если вы — Ирина Сергеевна Моськина, проживавшая в этой квартире, почему вы находитесь в живом виде, когда на вас выписано свидетельство о смерти, а если вы — не она, то что вы делаете в её квартире?
Генеральша Недужная была женщиной железобетонной. Но все же она была женщиной. Поэтому вчера утром, увидев на балконе убитую накануне соседку, которая спокойно пела и убирала мусор, генеральша поддалась обычной женской слабости. Хорошо ещё, что не стала визжать и сама не упала в обморок при виде того, как Ирина Сергеевна распевает романсы, а ведь она, генеральша, своими глазами видела её мёртвой. И убийцу её тоже видела.
Не подвела армейская закалка, не свалилась в обморок генеральша, только сумки выронила. Разбилась литровая банка сметаны и залила все остальные продукты.