Мыши и магия
Шрифт:
— М-м-м… — задумался Бен. — А что-нибудь вроде «Чем больше камень, тем тяжелее ему падать»?
— У нас наоборот, — подхватил Бушмейстер. — Полевки говорят: «Чем больше камень, тем больше народу он раздавит». А если не веришь, попробуй оказаться на пути у стада бешеных бурундуков.
Янтарка не хотела говорить этого вслух, но человеческие трюизмы ее совершенно не впечатлили. Камни на самом деле гораздо спокойнее мышей, что бы о них там ни говорили. И разумеется, ей бы совсем не понравилось, если бы на нее набежало стадо бешеных бурундуков. Янтарке всегда казалось, что люди должны быть
— Бен, — позвала Янтарка, — а сколько тебе уже стукнуло?
— Десять, — ответил тот.
— Правда? — обрадовалась Янтарка. — Мне тоже десять недель!
— Э-э-э, нет, — сказал Бен. — Десять лет.
В голове у Янтарки что-то звучно крякнуло.
— Ух ты! — восхитился Бушмейстер. — Целых десять лет? Это же целая вечность! Мне только четыре месяца.
— Погодите-ка минутку, — прервал его Бен. — Сколько вообще живут мыши?
— Ну, год или два — если повезет, — пожав плечами, сказала Янтарка.
— Тогда… тогда, раз я сейчас мышь… значит ли это, что я и взрослеть буду быстрее?
— Разумеется.
— Тогда получается, что мышиная неделя равняется примерно человеческому году. А день…
— Двум месяцам, — прикинул Бушмейстер.
— Короче говоря, — резюмировала Янтарка, — если ты останешься мышью, уже через месяц ты будешь совсем взрослый. И, значит, сможешь жениться. Правда, здорово?
Бен стремительно развернулся к ней, сжимая в лапках копье.
— Так ты этого хочешь? Ты хочешь выйти за меня замуж? Поэтому ты хочешь, чтобы я остался мышью?
Он просто дрожал от ярости, а в голосе звучало нескрываемое отвращение.
— Нет-нет, что ты, — Янтарка тщетно пыталась его успокоить.
— Я слышал, как ты говорила с Вербением, — бушевал Бен. — Ты думаешь, что я страшно красивый.
Янтарка почувствовала укол в сердце.
— Я всего лишь хотела сделать тебе комплимент, — попыталась защититься она. — Я разве не кажусь тебе симпатичной?
— Думаю, из тебя получилась бы отличная фотомодель для рекламы крысиного яда, — сплюнул Бен.
«Крысиного яда… Яда, которым они убивают нас, мышей», — поняла Янтарка.
А вот это уже было по-настоящему больно и обидно.
— Ты, может, и страшно красивый снаружи, — медленно произнесла она. — Но внутри ты просто дрянь.
— Да ну? — холодно поинтересовался Бен. — Думаешь, кому-то интересно мнение какого-то паразита?
Уже второй раз в жизни Янтарка услышала это слово — «паразит».
В зоомагазине она не успела узнать, что это такое, и сейчас горячо об этом жалела… как вдруг ей все стало ясно. Это было человеческое слово, и придумали его давным-давно древние люди, которые назывались римлянами, — у них был даже такой специальный бог по имени Вермин, а означало это имя червяка, вроде тех, которые иногда живут у человека внутри. И на самом деле это было самое ужасное обзывательство, какое только мог придумать для нее Бен.
— Янтарка и вправду очень красивая мышь, — вмешался Бушмейстер. — Если бы я был мышью, я бы на ней непременно женился.
— Может быть, ты бы и женился, — холодно отвечал Бен. — Но у меня есть идея получше.
Он снова повернулся к Янтарке.
— Превращай меня в человека, и я отнесу тебя в зоомагазин. Так мы будем там в мгновение ока.
В голосе у него звучало отчаяние: каждую мышиную минуту его жизнь становилась еще на несколько часов короче. Время утекало, как вода сквозь пальцы.
— А откуда мне знать, что ты сдержишь слово, если я превращу тебя обратно в человека? — окрысилась Янтарка.
— Если я этого не сделаю, тебе не составит труда сделать меня опять мышью, не так ли? — ядовито парировал Бен.
Янтарка растерялась. Неужели быть мышью так плохо?
Она и в самом деле не хотела потерять Бена. С ним ей было спокойнее и уютнее. В конце концов, ему было целых десять лет, и древняя мудрость переполняла его. А еще он был такой сильный! Какой еще мыш знал, как пользоваться оружием?
Она могла так многому у него научиться. И хотя она уже не решалась признаться в этом даже себе самой, он действительно был красив. Красив, как мечта. Даже просто глядя на него, она чувствовала, как у нее в животе начинается какая-то возня, словно в аквариуме с кормовым мотылем. Нет, вы, конечно, как хотите, а она однозначно возражала против его немедленного превращения обратно в человека.
— В дорогу! — заявила она решительно, не глядя на него. — Пока мы тут болтаем, ни в чем не повинных мышей скармливают змеям.
И она двинулась на восток, яростно продираясь через густую траву.
Бен последовал за ней. Вскоре они достигли мельничной запруды, как он ее называл еще в бытность свою человеком. В черной воде плавала куча бревен, а берега густо заросли камышом. На другом берегу возвышалась лесопилка. Из ее высоких труб поднимались хвосты серого дыма.
Запруда была достаточно широка, и обход занял бы у них много часов, поэтому Бен решил, что быстрее будет соорудить из бревен что-то вроде понтонного моста. Подойдя к краю воды, Янтарка увидела ондатру, бесшумно рассекавшую черное зеркало пруда. Зверь собирал траву на прокорм детенышам. В камышах мама-кряква сидела на гнезде. Она подозрительно посмотрела на путешественников и тихо прокрякала своим утятам:
— Осторожнее, эти мыши наверняка кусаются.
Тем временем мыши подобрались к ближайшему бревну. То были остатки огромной ели, распиленной на длинные колоды и оставленной в воде выдерживаться. Пройти по нему было не сложнее, чем по мосту.
Бен поскреб землю лапами, присел и одним прыжком перемахнул на бревно. Бушмейстер и Янтарка предпочли воспользоваться в качестве трапа колючим ежевичным кустом.
Освоившись на шершавой коре, они быстро поскакали к другому концу чурбана. Янтарка не могла оторвать взгляда от водной глади. По поверхности пруда скользили сотни водомерок. Они плясали вокруг, поддерживаемые только естественным натяжением воды. Под водой Янтарка разглядела прилепившихся к коре бревна слизней; на мелководье ползали речные раки и резвилась всякая мелкая рыбешка. Дальше от берега пруд казался бездонным. В первый раз в жизни Янтарка видела столь глубокую воду.