Мысли из-под фуражки
Шрифт:
Мудрствовать не стали: обмотались сосисками под одеждой и пошли. Только поварихи через обычный выход, а прапор через забор, по вечной армейской «тропе Хо Ши Мина». Поварихи – женщины пожилые, грузные, решили рискнуть и пойти через КПП, потому что «война с забором» была в разгаре и верх ограды мало того, что солидолом измазали, так ещё колючки в три ряда накрутили.
И тут им не повезло. То ли кто-то из подчинённых их сдал, то ли звёзды на погонах так сошлись. Но в тот день на КПП стоял злобный подполковник зампотылу. И вот он-то поварихам не только в сумки заглянул, но и
Крику было! Поварихи играть в Марата Казея не стали. Сдали прапора как соучастника. Зампотылу мчится в городок, в общежитие к Сашке, а тот уже сидит в тапочках, телевизор смотрит и пиво пьёт. А что? Имеет право вечером выпить. И по всей комнате запах варёных сосисок. Только самих сосисок – даже шкурок не осталось. Сашке кто-то позвонил с КПП, что поварих замели и раскручивают, так этот кадр за пять минут все три килограмма сожрал. Вместе со шкурками.
Поварих с позором уволили, а вот Сашке, кроме свидетельств поварих, и предъявить нечего. Не пойман – не вор. Правда со столовой сняли и перевели в ремонтные мастерские. Но это всё равно, что шкодливого кота поближе к «Вискасу» передвинуть.
А как-то отмечали у прапора его новые звёзды. Зазвал он к себе в блок общежития половину медиков части, накрыл стол, сидим, пьянствуем, байки травим.
После третьей чашки чая захотелось мне по физиологической надобности. Захожу в удобства к прапорщику и наблюдаю над бачком полотняную занавеску с синими печатями Министерства обороны. Понятное дело – стырил простыню в медчасти и приспособил. Ну, это грешок маленький. Но вот дёрнул же меня чёрт занавеску отодвинуть. Сгубит меня любопытство. И в тот же миг я почувствовал себя Хэнком Шрейдером из сериала «Во все тяжкие», который, сидя на унитазе, понял, что его свояк Уолтер Уайт – глава наркомафии.
За простыней открылась солидная ниша, доверху забитая уходящими в темноту серыми брикетами. Их было столько, что я даже считать не стал. Ткнул пальцем – мыло. Серые брикеты хозяйственного мыла. Причём столько, что Сашке до конца жизни хватит. Ещё и детям останется. Как у меня в части при таком снабжении моющими средствами солдаты ещё поголовно не завшивели?
Когда до моего дембеля оставалось месяца два, Саше дали долгожданную квартиру в новостройке, в двух шагах от городка. Так, чтобы не спалиться, прапор вещи перевозил ночью. Потому что ночью казённых печатей на простынях не видно.
Необычные истории про взятки
Ещё один рассказ о взятках в медицине.
После окончания медицинского университета меня послали в интернатуру в один из областных центров нашей страны. Там меня мигом взяли под опеку серьёзные дамы из центра гигиены и эпидемиологии, и всего через пару дней теории я в качестве врача-интерна носился за ними по объектам города с проверками.
Приезжаем в городскую больницу. Картина стандартная. В процедурном кабинете расколоты плитки пола, в хирургии казённая зелёная краска пузырится на стене. Короче, скучно.
– А сейчас, Павел Владимирович, мы пойдём в морг, – командует моя куратор.
Ну, в морг так в морг. Морги я люблю. Там тихо, и никто жалобы не пишет.
Заходим в кабинет заведующего, и я вижу удивительную картину. Вдоль стены в два ряда стоят огромные жестяные бидоны, в которых обычно с фермы молоко возят. Но, судя по царящему в кабинете запаху, сегодня в них вовсе не молоко. Заведующий встаёт нам навстречу.
– Здравствуйте, Елена Евгеньевна. Вы снова в наши стены? Всегда рады. Сразу пишите: в секционном зале три расколотые плитки, каталку пора менять к чёртовой матери и санитар, паразит, с утра нетрезв, ну это его обычное состояние. Более нарушений в моём хозяйстве нет, можете даже не проверять.
– Нельзя не проверять, – качает головой моя куратор.
Рысью пробегаем по моргу, не обращая внимания на синие пятки, торчащие из-под простыней с казёнными печатями. Всё действительно в порядке. А санитар храпит в подсобке. Возвращаемся в кабинет. Пишем бумажки.
На прощание заведующий широким жестом открывает один из бидонов. К потолку взлетает сбивающий с ног запах.
Берёт железный ковшик, трёхлитровую банку и отливает нам чистого медицинского.
– Ну что вы, Сергей Иванович, – пытается отказаться куратор. – У нас в отделе со взятками строго.
– Спирт, Елена Евгеньевна, – это не взятка! – наставительно говорит «повелитель смерти». – Спирт – это жизненная необходимость.
– Отдайте тогда интерну, – распорядилась куратор. – Ему ещё в коллектив вливаться.
Про то, как я ехал в переполненном автобусе с благоухающей банкой и все мужики принюхивались, умилялись глазами и вертели головами, – это отдельная история.
Вторую необычную взятку мне дали уже в армии, когда я ездил с проверками по отдалённым частям. Как-то зимой тянусь в леса и болота Беларуси на раздолбанной «буханке». В сумке грохочут пробирки для микробиологических смывов, фуражка норовит улететь на свободу. Челюсти приходится сильно сжимать, чтобы на очередной кочке зубы не выбило. А сержанту-водиле всё пофиг. Он вовсю курит, болтает и подпрыгивает на кочках синхронно со своей тачанкой.
Прибыли на место. Иду для начала в столовую, составляю разгромный акт за тараканов и плесень в подсобке. В казарме терпимо. Весной там подтекал потолок, и видны следы его торопливого замазывания. На продовольственном складе на полу следы помёта грызунов. А в остальном для крошечной лесной части всё вполне прилично.
Напоследок оставляю медиков. Дописываю все бумажки и обращаюсь к мрачному завстоловой.
– Подскажите, а где у вас медпункт?
– Медпункт дальше по коридору. Только там никого нет.
– Почему это нет?
– У фельдшера день рождения сегодня. Он не вышел.
Вот блин! Тянуться сюда во второй раз нет никакого желания.
– А далеко фельдшер живёт?
– Да сразу за забором части. Мы все тут, в посёлке, живём. Местные.
– Позвоните ему, что ли. Пусть уж на полчаса ради проверки явится. Больше, честное слово, держать не буду.
Завстоловой звонит. Через минут десять прилетает полный красномордый мужик с умильной улыбкой и характерным запахом спирта.