Мюрат
Шрифт:
– Вам следует добраться до Триеста. Не забудьте о моей жене. Прощайте! Прощайте!
– Храни вас Господь, ваше величество, – прошептал Маруэн.
Благодаря белеющему в ночи парусу он еще какое-то время следил за быстро удаляющейся лодкой. Наконец она скрылась из виду. Маруэн постоял еще немного на берегу, хотя ничего не видел и не слышал, и тут издалека до него долетел слабый крик: Мюрат в последний раз прощался с Францией.
Когда г-н Маруэн рассказывал мне однажды вечером, стоя на том самом берегу, все, о чем вы только что прочитали, ночное отплытие, хотя прошло уже двадцать лет, было свежо в его памяти до мельчайших подробностей. Он говорил мне, что, когда остался один, его охватило предчувствие беды и он никак не мог уйти с берега, несколько раз принимался звать короля, но, словно у человека, который видит сон, с уст у него не слетало ни единого звука. Ему казалось, что он выглядит как безумный, и только в час ночи, то есть через два с половиной часа после отплытия лодки, он вернулся домой со смертельной тоской в сердце.
Что же касается отважных мореходов, то они попали на широкий морской путь, что тянется от Тулона к Бастии, и поначалу королю казалось, что природа опровергает предсказания моряков: ветер не усиливался, а, напротив, стал понемногу стихать, так что через два часа лодка неподвижно качалась на волнах, которые с каждой минутой становились все ниже. Мюрат печально следил, как по поверхности моря, которое, казалось, взяло его в плен, тянется за лодкой фосфоресцирующий след; король приготовился дать отпор буре, но никак не штилю. Ничего не спрашивая у спутников, беспокоившихся, по его мнению, зря, он завернулся в плащ, лег на дно лодки, закрыл глаза и предался течению своих мыслей, гораздо более неспокойному и бурному, нежели море. Вскоре моряки, решив, что он и в самом деле уснул, сели рядом с рулевым и стали держать совет.
– Вы были не правы, – начал Донадье, – когда взяли лодку ни большую, ни маленькую: без палубы нам трудно придется в шторм, а без весел мы не можем двигаться в штиль.
– Господи, да у меня не было выбора. Пришлось брать что есть, и если бы сейчас не шел тунец, я не достал бы даже этой лоханки или же мне пришлось бы идти в порт, а наблюдают за ним так, что войти-то туда я вошел бы, а вот вышел бы вряд ли.
– Но она, по крайней мере, хоть прочная? – осведомился Бланкар.
– Проклятье! Ты ведь сам прекрасно знаешь, что делается с обшивкой и гвоздями, которые десять лет мокнут в соленой воде. В обычных обстоятельствах я не пошел бы на ней от Марселя до замка Иф, но в нашем положении можно обойти вокруг света и на ореховой скорлупке.
– Тс-с! – остановил их Донадье. Моряки прислушались: вдали раздавался какой-то гул, но такой слабый, что различить его могли только истинные дети моря.
– Вот-вот, – согласился Донадье, – это предупреждение для тех, у кого есть ноги или крылья, чтобы добраться до гнезда и больше оттуда не выходить.
– Мы далеко от островов? – живо поинтересовался Донадье.
– В одном лье или около того.
– Надо взять курс на них.
– Зачем? – приподнявшись, вступил в разговор Мюрат.
– Чтобы укрыться от бури, если удастся, ваше величество.
– Нет-нет, – громко запротестовал Мюрат, – я высажусь только на Корсике, мне не хочется еще раз покидать Францию. К тому же море спокойно, ветер начинает свежеть…
– Спустить парус! – вскричал Донадье.
Ланглад и Бланкар поспешили выполнить маневр. Парус скользнул вдоль мачты и упал на дно лодки.
– Что вы делаете? – воскликнул Мюрат. – Вы, кажется, позабыли, что приказывает здесь король?
– Ваше величество, – ответил Донадье, – здесь есть государь помогущественнее вас – Господь Бог, и есть голос погромче вашего – рев бури. Позвольте нам спасти вас, ваше величество, и не требуйте от нас большего.
В этом миг молния прорезала горизонт, послышался удар грома, гораздо ближе, чем в первый раз, на поверхности воды появилась пена, и лодка задрожала, словно живая. Мюрат наконец понял, что опасность близка: он с улыбкой встал, отбросил шляпу, встряхнул длинными волосами и стал дышать воздухом грозы, словно дымом орудий, – солдат приготовился к битве.
– Ваше величество, – проговорил Донадье, – вы повидали много сражений, но, вероятно, вам не доводилось видеть шторм. Если это вам интересно, ухватитесь покрепче за мачту и смотрите – спектакль начинается!
– Что я должен делать? – спросил Мюрат. – Не могу ли я чем-то помочь?
– Пока нет, ваше величество, а позже будете вычерпывать воду.
Пока длился этот диалог, буря все набирала силу, она неслась на мореходов словно рысак: из ноздрей у нее летели ветер и огонь, изо рта – гром, а копытами она выбивала из волн клочья пены. Донадье навалился на румпель, и лодка, будто понимая, что от нее требуется беспрекословное повиновение, послушно развернулась кормой к ветру; шквал пролетел, оставив позади себя волнующееся море, и все вокруг стихло. Буря переводила дух.
– Ну что, обошлось? – спросил Мюрат.
– Нет, ваше величество, – ответил Донадье, – это был только авангард, а скоро подойдут главные силы.
– А нам не нужно подготовиться к их встрече? – весело осведомился Мюрат.
– Как подготовиться? – возразил Донадье. – У нас на мачте не осталось ни пяди парусины, в которую мог бы вцепиться ветер, и если не откроется течь, мы будем плавать, как пробка. Держитесь, ваше величество!
Налетел следующий шквал: он был сильнее первого, молнии сверкали не переставая. Донадье попытался повторить тот же маневр, что и в первый раз, но не успел, и ветер ударил в борт; мачта согнулась, словно была из тростника, лодка накренилась и черпнула воду.
– Всем вычерпывать воду! – вскричал Донадье. – Государь, вот теперь вы можете нам помочь.
Бланкар, Ланглад и Мюрат схватили свои шляпы и принялись опорожнять лодку. В этом ужасном положении четверка мореплавателей находилась три часа. К рассвету ветер немного стих, но море оставалось бурным. Путешественники почувствовали голод, однако все их припасы промокли, не пострадало только вино. Король взял бутылку, сделал несколько глотков, после чего передал ее спутникам, которые напились в свою очередь – тут уж было не до этикета. У Ланглада оказался с собой шоколад, который он предложил королю. Мюрат разделил его на четыре равные части и заставил спутников поесть. Покончив с трапезой, моряки взяли курс на Корсику, но лодка была в таком скверном состоянии, что до Бастии она, скорее всего, не дошла бы.
За целый день путешественники продвинулись на какой-то десяток лье: они шли под одним кливером, не решаясь поднять грот. Ветер так часто менял направление, что требовалось очень много времени, чтобы справиться с его капризами. Вечером обнаружилось, что доски обшивки разошлись и открылась течь; платками удалось кое-как заткнуть щель, и ночь, темная и печальная, вновь накрыла лодку своим покрывалом. Не чуя под собой ног от усталости, Мюрат заснул; Бланкар и Ланглад подсели к Донадье, охраняя покой короля: этих людей, казалось, не могли взять ни сон, ни усталость.