Н 4

Ильин Владимир Алексеевич

Князья уже заочно одобрили тост дружеским ворчанием, и хотели подкрепить его выпивкой – тем более, что горячительного на стол выставили массу, но Юсупов жестом удержал их.

– Я хотел бы, чтобы не было более вражды между нашими семьями. – Торжественно продолжил он. – Хотел бы назвать вас братьями и идти с вами бок о бок.

Князья тоже в детстве верили в сказки, но из вежливости кивали. Уж больно много меж родами было конфликтов и нерешенных, в том числе самых болезненных – финансовых, проблем.

– Поэтому, с сего дня, род

Юсуповых полностью уходит из Южно-Африканской метрополии в пользу рода Панкратовых. Я дарю железнодорожный путь до Одесских портов тебе, мой друг, – качнул он рюмкой в сторону Долгорукого. – Я знаю, как давно ты о нем мечтал. Яков Савельевич – тебе, от всего сердца, половину причалов во Владивостоке.

Яков Савельевич посмотрел на содержимое рюмки, явно сомневаясь в нетоксичности ее содержимого. Потому что в реальности таких подарков не бывает.

– Шуйским – в знак искреннего желания примириться, город Казань. Разумеется, мы полностью прекращаем все учения артиллерии у ваших границ. Давыдов, мой старый товарищ!

– Я здесь!

– Игорный дом «Астория» в Москве с сего дня и покрытие всех долгов за этот год.

– Отец родной! – Растроганно произнес Василий.

– Это – подарки. Мне не нужно ничего взамен. – Торжественно произнес Юсупов. – Все для того, чтобы вы приняли истинность следующего подарка.

Князья притихли, глядя как коты на человека, у которого точно есть колбаса.

Правда, коты были из той породы, что могут повалить человека и отнять у него все сами. Но и человек был из числа тех, кто запросто делает колбасу из такой наглой кошатины.

– Я предлагаю вам участие в строительстве канала из Каспийского моря в Персидский залив, – самым серьезным тоном произнес Юсупов.

– Кто же нам позволит. – Задумчиво произнес Галицкий.

Словно ожидая возражений на свою фразу.

– Вам, кажется, надо улетать? – Вежливо поинтересовался Панкратов, даже пододвинувшись, чтобы Галицкому было проще покинуть стол.

– Нет-нет, там совершеннейшие мелочи, – отмахнулся тот, с интересом прислушиваясь к беседам за столом.

– Османам это точно не понравится. – Прокомментировал Долгорукий.

– А где османы – там Англия. – Поддакнул Шуйский.

– Повоевать придется, – пожал плечами князь. – Когда это наш хлеб доставался без труда? Куда важнее, что есть принципиальное согласие персов.

Вернее, тех полудиких племен, которые контролировали территорию после развала огромной империи.

– Сколько они хотят?

– Наша с персами доля будет пятьдесят процентов. Остальное ваше. Честно ли, братья?

Князья переглянулись – понятно, что от тех пятидесяти персам может вообще достаться только большое человеческое спасибо, но это дело Юсуповых. Им же, по десять процентов канала, который построить, имея выход ко всем стихиям, не составит особого труда. Повозиться, конечно, придется. Но куда более придется повоевать – однако к этому привыкла каждая из присутствующих семей.

Да и враги будут вполне привычные, к тому же – на чужой земле.

– Честно! – Гаркнули пять луженых глоток.

– А мы можем пригодиться? – Неуверенно подал голос Еремеев.

– Конечно! Водку неси!

Подкрепление нового военного союза – крупнейшего за последние три десятилетия – еще никогда не происходило на трезвую голову.

Впрочем, Еремеевым все-таки достался один свадебный процент от будущего канала – что в перспективе мог сделать род богатейшим на своем уровне. Правда, он уже был не беден – если собрать то, что валялось на траве на улице и слегка мокло под накрапывающим осенним дождиком.

– А что дарить-то молодым? – Пробило на философию от такого зрелища Галицкого.

Потому что деньги у них точно есть.

– Ну, мы не обидим, – гордо расправил плечи Еремеев.

– Курортный городок подарю, где-нибудь на юге, – добродушно произнес Юсупов.

И плечи Еремеева поникли. На ум теперь приходило только постельное белье.

– Там как всегда коррупция и бардак, пусть наводят порядок и развлекаются. Правнуков мне делают…

– Дело хорошее. – Кивнул Долгорукий, налегая на горячее.

– Завод подарю, – чтобы не отставать, произнес Еремеев. – Крупный, машиностроительный.

– Машиностроительный – не надо! – поднял руку Шуйский. – Если он начнет коллекционировать и их, всем нам будет плохо.

Рядом согласно покивал головой Долгорукий.

– Простите? – Не понял Еремеев.

– Вы ему лучше молокозавод какой подарите.

– Вот, отличный подарок, – поддержал его Сергей Дмитриевич. – Сам бы так поступил, но поздно. И Яков Савельевич тоже не может.

– Это еще почему? – Заинтересовался Галицкий.

– Так ваши молокозаводы он год назад, как скупил. Мои – пять лет назад. У Юсуповых два года назад.

– У нас продуктовая безопасность! – Возразил тот, пусть и без особого возмущения. – Независимые поставщики!

– А продукция – одинаковая на вкус на всех комбинатах, – поучительно качнул Сергей Дмитриевич вилкой.

– А зачем Максиму столько молокозаводов? – Попытался разобраться Еремеев.

– Он очень, очень любит мороженое. – Задумчиво ответствовал Шуйский.

– Надо будет попробовать. – Из вежливости поддержал беседу Панкратов.

Поймал на себе пару быстрых взглядов, уловил кивки – явно из вежливости, и насторожился:

– Что?

– Вы итак его наверняка уже ели. – Пожал плечами Шуйский. – В вашем княжестве другого нет.

– Бардак, – отчего-то в раздражении бросил тот ложку в тарелку.

Потому что никто не любит, когда «его» оказывается не совсем «его».

– Малый бизнес! – Не согласился с ним Еремеев.

– Твой малый бизнес уже вырос, обнаглел и сосватал дочку.

– Гиблое поколение – поддакнул Галицкий, сообразив, что в этом коллективе Максима крайне выгодно демонстративно не любить.