Н 7
Шрифт:
— Босоножки, — сказала она, снимая маску. — Надену их.
— Нет. Вообще оденься, как мальчик. Камеры там две, справа и слева. Направлены так, что, если будешь в кепке и опустишь голову, лица не будет видно, но лучше заходить уже в маске.
Дарина шумно сглотнула слюну, кивнула и сказала:
— Значит, если в отделении спросят, я студентка-практикантка, так?
— Так. Их там много, заведующий жаловался.
— Ага. Поеду, когда ты напишешь сообщение «целую». Такси вызову к соседнему
— К Юле ходит много посетителей по работе. Одним больше, одним меньше. В базе тебя нет, даже если за ней следят, еще один посетитель вопросов не вызовет…
Вспомнился милиционер у двери, который может реагировать на студентов. Черт, с ним надо что-то делать! Если просто прийти на свидание не получится, включу лучшего гипнотизера, и хрен с ним, с откатом! Я дома, закроюсь в комнате, перетерплю.
— Попрошу ее, чтобы сказала — родственница приходила, — продолжил я.
Дарина задумалась. Отошла к зеркалу, собрала волосы в хвост.
— Погоди-ка, переоденусь в мальчика, а ты посмотришь.
Девушка метнулась в спальню, захлопали дверцы шкафов, и через пять минут она вышла в черной мешковатой футболке с красноглазым пауком, в мешковатых же тактических штанах хаки. Надела камуфляжную кепку, натянула по самые брови и пробасила:
— Ну, как?
Вот теперь она и правда походила на мальчика-подростка, ее открытые мускулистые руки это подчеркивали.
— У меня есть татухи переводные, вот сюда наклею, — она указала на дельтовидную мышцу.
Я еще раз проинструктировал ее, как прятать мысли, напомнил, что она почувствует, если Семерка попытается прочесть мысли и выяснить, кто она.
— Поняла. Бросать все и уходить… Вот только это будет сложно. Если не помогу твоей Юле, то буду еще долго чувствовать то же, что и она. Такая особенность дара, чтобы я не отлынивала.
Вспомнилось, как она морщилась, когда увидела травмированного Микроба.
— Юля под обезболивающими.
— Тогда проще.
Дарина сложила вещи в бумажный пакет. Я еще раз прокрутил в голове план и мотнул головой:
— Стоп. Так не пойдет. Не надо вообще скрываться. Вся эта маскировка привлечет внимание. Ты медик? Медик. Реабилитолог. Я типа просто не верю местным врачам и привел тебя посмотреть на больную. Маску ты наденешь перед самой палатой. Медсестру на ресепшене я заставлю отключить камеры на входе.
Придется все-таки включать гипнотизера, еще ж охранник есть, да и мало ли что случится.
— Но все равно я приду вот так, — Дарина огладила мешковидную майку, — я так на параплан хожу, мой привычный прикид.
— Хорошо. Короче, если кто потом спросит — я просто попросил тебя осмотреть больную,
Воцарилось напряжение. Я вновь и вновь крутил в голове ситуацию. Если все пройдет гладко, никто не обратит внимания на еще одного посетителя — мало ли к Семерке народу ходит. Студенты-медики к тому же кишат. А если обратят, что маловероятно, скажу, приводил специалиста…
— Я придумала кое-что, — проговорила Дарина. — Можно сказать, что мне как реабилитологу интересны всякие ампутации и гангрены, я много такого изучаю… Кстати, надо что-нибудь почитать. И разбираюсь. Вот. Потому ты и обратился ко мне.
— Да, точно, — кивнул я, чмокнул ее в щеку. — Я полетел.
Я оставил пятисотенную купюру, чтобы девушка вызвала такси и ехала в больницу после того, как получит от меня сообщение «Целую». До того я должен был поговорить с Юлей тет-а-тет и сделать ей уже конкретное предложение.
В больнице я был в обед, но, поглощенный заботами, совершенно не чувствовал голода. Кивнув дежурной на ресепшене, я надел халат, бахилы и поспешил в отделение, где сразу же заглянул к заведующему.
— Еще раз здравствуйте. Я к Юлии Брайшиц.
Врач сплел пальцы в замок, отвел взгляд, пожевал губами.
— К сожалению, к ней сейчас нельзя. Ей стало хуже, и мы собираем комиссию, которая сделает осмотр и примет решение об ампутации.
Мысленно выругавшись, я переступил порог и сказал:
— Вроде на завтра запланировали…
— Жизнь пациента под угрозой.
Теперь я выругался уже вслух.
— Понимаете, она — агент КГБ, ей нужно поговорить с одним… свидетелем. Срочно. Это вопрос жизни и смерти других людей!
Такая ложь тоже укладывалась в мой концепт: я обманул врача, потому что другого специалиста он к своей пациентке не подпустит и будет прав.
— Сейчас она не агент КГБ, а мой пациент, — парировал врач, превращаясь из доброго белого мишки в злобного хищника Арктики.
И что делать? Тирликаса вовлекать нельзя, он начнет копать и выяснит про Дарину. Надо справляться собственными силами, вызывать Дарину и штурмовать палату. Надеюсь, мы успеем.
— Во сколько комиссия? — спокойно спросил я.
Только ответь. Пожалуйста, ответь, ну?!
— Четырнадцать ноль-ноль.
Есть! Я сразу же вызвал Дарину, написав: «целую».
— Мы успеем переговорить с Юлией?
— Нет. Посещение Юлии Брайшиц запрещено.
Вот же упертый хрыч! Я выглянул в коридор: охранник был на месте, но теперь он стоял, подпирая стену. Если заведующий ему прикажет, он меня не пустит. Будет потасовка.