Н 7
Шрифт:
— Кротова убили, — сказал Лев Витаутович и пояснил: — Майора, который тебя вербовал. Он догуливал последние дни в Болгарии и пропал. Тело обнаружили в море. Следов насильственной смерти нет.
Я выругался.
— Уверены, что это убийство? Хотя… выглядел он крепким…
— Да, — кивнул Тирликас. — Теперь о тебе знаем я, Ахметзянов и еще несколько наших. Человек, который вчера приходил в больницу, это кто?
— Хотел, чтобы Даринка посмотрела ногу Семерки, — брякнул я. — Она говорила, что диплом пишет по теме, но только мы вошли, Кисиль нас выгнал. А я нутром чую, что резать нельзя! Ошибается заведующий.
Витаутович усмехнулся.
— Как он был зол! Он ведь кандидат наук, между прочим. А ты усомнился в его компетентности.
Такое впечатление, что он был доволен моей выходкой. И про Дарину — ни слова.
— И что, все-таки будут резать? — обреченно спросил я. — Я ошибся?
— Комиссия провела осмотр и приняла решение ампутировать конечность. Но пока готовились и совещались, состояние Юлии стабилизировалось. Решение отложили на сегодняшнее утро, что там и как, не знаю, не звонил еще.
Позвоните?
Он подошел к окну, отвернулся ко мне спиной, поднес телефон к уху.
— Доброе утро, Иван Абрамович. Чем ты меня порадуешь? Как наша пациентка?.. Стабильно тяжелое, но угрозы для жизни нет? Уже хорошо, а то есть к ней вопросы. Еще комиссия, и решите. Понял. Держите в курсе. — Лев Витаутович повернулся ко мне. — Понял?
— Понятно, что ничего не понятно, — проворчал я.
— Ты иди, тренируйся, время уже. — Он постучал по часам. — Как будут новости, я тебе напишу.
Новости появились после обеда: ампутацию решили временно отложить, но все боялись рецидива. Ближе к ночи отписалась Семерка, что пока она с конечностью, температура снизилась до тридцати семи с небольшим, к вечеру поднимается, но лихорадки нет.
Никакого волшебства не произошло. Просто облегчение, хочется надеяться, что — не временное. Не по зубам такое оказалось начинающему хилеру. Оно и к лучшему: не возникнет вопросов о чудесном выздоровлении Семерки, а со временем ее организм и антибиотики справятся с инфекцией.
Потянулись дни тяжелейших тренировок. Димидко озверел и гонял нас по жаре, постепенно увеличивая нагрузки и время. Микроб два дня занимался вполсилы, потом походил на физиопроцедуры к Дарине, и ему стало совсем хорошо.
Пыхтя на пробежке вместе со всеми, я думал — что за эти несколько дней натренируешь? Уверенность, что мы можем все, и жара нам нипочем? А ведь и правда — можем! Что бы там ни писали эксперты.
И вот наступило двенадцатое августа и наш последний матч в этом выездном турне. Следующий, с «Таврией», будет уже дома. Конечно, можно ругать календарь: то разъезды подряд, то подряд дома несколько матчей. Интересно получилось: каждая игра ближе и ближе к дому: Краснодар, Ростов, теперь Москва. Болельщики туда на экспрессе приехали, забив его под завязку, и по дороге, наверное, чуть не раскачали. Бедные простые пассажиры!
Хотя такое впечатление, что простых пассажиров в Михайловке не осталось, даже старушки за нас болели и дети малые.
Из-за того, что Москва близко, наш сектор на трибунах был заполнен, а вокруг стадиона дежурило множество нарядов, чтобы пресекать возможные потасовки.
Наши махали флагами и, стараясь перекричать торпедовцев, орали: «Титан — чемпион!» Смешно, как про «Спартак». И приятно. Со своими болельщиками раза в полтора легче играть, чем на пустом стадионе, или, еще хуже, когда вокруг одни враги.
В прошлый раз я смотрел матч с «Торпедо» по телевизору. А в этот меня объявили первым, как и положено для вратарей. А потом — весь основной состав.
Жека еще в Ростове повинился, объяснился с народом и тренером, потому он в составе. А вот Игнат, хоть тоже бил себя в грудь и клялся, что больше никогда — из доверия вышел. Сегодня он начинал на лавке и даже не пикнул. Выслушал состав, кивнул. Еще бы он права качать попытался! В прошлый раз очень он всех разозлил, больше, чем Воропай: Жека просто психанул, а вот Игнат гадил сознательно.
Сан Саныч дал стандартную установку, упирая на то, что мы уже не новички и с «Торпедо» играли. Практически все, кроме меня. Он еще так пальцем погрозил, мол, смотри тут, прогульщик — будто я по своей воле пропустил.
Ну что… Легенда футбола «Торпедо», черно-белые, исторические традиции, первый в стране стадион с подогреваемым полем…
— Вот нам как раз только подогрева еще не хватает, да? — усмехнулся Матвеич.
Все заржали. А что еще делать? Не везет нам. Все выездные матчи — в самую жару. В Москве — тоже пекло. Москва и так раскаленная летом, а тут еще и катаклизм какой-то — рекорды температурные бьются каждый день.
— Жарко? — заметил тренер. — Еще как! Но вы подумайте, что и «Торпедо» — не южная команда. Она местная, московская, и им жарко, как и нам. А мы прошли через Ростов и Краснодар, у нас уже опыт. Евгений, вон, чуть не упал…
— Сан Саныч! — пустил петуха Жека. — Я же извинился!
— Да ты за погоду извинился, что ли? Я же не ругаю тебя, я народ предупреждаю: ребята, будьте осторожнее. Тепловой удар словить — легче легкого. Когда перерыв на водопой будет — обязательно пейте. И обливайтесь в любой удобный момент. Оказался на бровке — обливайся! А мы тут со скамейки всегда бутылку кинем, всегда подберем.
Это он правильно говорит. В чаше стадиона, окруженной высотками, как в микроволновке. Печет не сверху — со всех сторон. Хоть и вечер, и обещают, что станет чуть прохладнее… Когда оно станет-то?
Так… Расстановка стандартная. Ничего не изобретаем, защита проверенная. Микроб — наш Марадона — на нерве, и готов рвать и бежать. Жека ревновал к Левашову и обещал показать класс как своем фланге, так и в атаке. Курочка наша Ряба высок, солиден и основателен. А Погосян — вы просто не знаете, торпедовцы, на что он способен!