Н 7
Шрифт:
Самое противное время суток — так называемая куриная слепота, когда водителям сложнее всего ориентироваться на дорогах…
Свет резанул по глазам — я инстинктивно вскинул руку и выругался. Это просто-напросто включили фонари, отчего в кустах залегли черные тени.
Естественно, никто на меня не напал, я благополучно добрался до ворот, вышел в калитку, и тут же, рокоча мотором, подъехал байк Микроба — солидный такой, почти «Харлей», но «Урал», честно заработанный превосходной игрой. Микроб достал из багажника шлем, молча
— Что случилось? — спросил я.
Его перекосило, но он ответил:
— Лерку видел. Сосалась с каким-то чертом.
— Тебя не отпустило еще? — спросил я, не спеша усаживаться.
— Ненавижу! — процедил он, и на меня словно из загробного мира дохнуло холодом. — Так и хотелось на скорости в них врезаться, еле сдержался, ведь мог не убить, а чуть помять.
Вспомнилось: «Маленькие собачки такие злые, потому что они концентрированные». Раньше и подумать не мог, что Федор умеет так ненавидеть. Хотелось сказать: «Забей», но я знал, что, когда человек в раздрае, то это «забей» или того хуже «успокойся» распалит его еще сильнее.
— Не буду, не переживай. Но хочется ударить в ответ. Хреново у меня со второй щекой. — Он не спешил трогаться, повернулся голову и спросил: — Вот ты что сделал бы, если бы Лизку с кем-то увидел?
Я пожал плечами.
— Без понятия. Я ее вычеркнул из жизни. Да, я могу ей подгадить, но что бы ни сделал, наврежу в первую очередь себе.
— А мне хочется отомстить. Понимаю, блажь, но так хочется!
Он завел мотор, я надел шлем, и мы покатили по городу, который начал зажигать огни. Все-таки есть особое очарование, когда несешься на мотоцикле. Только я, рев мотора и ветер.
Домой мы пришли вместе. Увидев меня, Погосян демонстративно встал с дивана в гостиной, где он сидел вместе с Клыком, и отправился к себе. Рома лишь руками развел.
— Поговорил с ним. Не помогло.
— Саня, — обратился ко мне Микроб, — есть у тебя еще фильмы забугорные? Давай посмотрим!
— Тогда зовите всех, — улыбнулся я и приготовился прокачивать скилл переводчика.
Саенко с радостью прибежал, Погосян — нет. Интересно, как долго он будет на меня дуться?
15 августа 2024 г. Михайловск. Стадион «Северный».
— Наконец-то мы играем дома, — проговорил Матвеич, сделал глоток воды из бутылки.
А мне подумалось, что лучше бы куда-нибудь уехали, потому что Микроб после встречи с бывшей был сам не свой. Злой стал, резкий. Шнырял по городу, словно специально искал встречи с Леркой, как тот медведь, что бросается на бочку, истыканную гвоздями, чтобы ее наказать за причиненную боль, но только больше и больше травмируется.
— Все как будто за нас, — развил его мысль Думченко. — Дождь кончился — в грязи валяться на будем. Жару сменила вечерняя прохлада. Хо-ро-шо!
Погосян, демонстративно на меня не глядя, ударил кулаком о кулак:
— Зададим жару крымчанам!
Микроб вздохнул:
—
На фоне недавних игр — «Таврия» просто праздник и отдых для души и тела. Правда, тренер талдычит, чтобы не расслаблялись, концентрацию не теряли, что матч идет не до гола, а до финального свистка арбитра. И что сегодня у нас опорником в основном составе — Игнат, а не Гребко.
На поле мы вышли, как в гости или к друзьям. Стадион традиционно был полон — нас тут любят, ждут, поддерживают. Ощущение такое, что узнавал лица болельщиков на трибунах. Все свои! Все местные, вот, например…
Опа! Сердце пропустило удар. В третьем ряду сидела микробова Лерка с лысым питекантропом. Только бы Федор ее не заметил. Заметит — конец игре.
— Вперед, «Титан»! — заладили болелы.
Лера сидела молча, держа питекантропа за руку, а уж он орал так, что рисковал порвать пасть.
Перекрикивались трибуны, соревновались, кто громче и четче исполнит.
Свисток — пошла игра. Да как пошла!
Все получалось, все выходило, и народ стал феерить и мастеровить. То в касание, то слету по воротам, то пяточкой на набегающего, то, дождавшись атаки на себя, поворачивались — и с середины поля мне. Все так спокойно-спокойно.
Кроме Микроба, пожалуй. Он носился электровеником, лез во все стычки, активно сам задирался. Я уже думал, что Димидко его поменяет. Но вроде ничего — судья сделал замечание, Сан Саныч подозвал к себе, прикрикнул. В драку он больше не лез. И все равно от него как будто искры летели во все стороны.
Только бы он не смотрел на трибуны! Не знаю, что тогда будет. Судя по его рвению, Лерку он пока не видел.
И, кстати, именно Микроб сотворил первый гол. Опять долгий перепас на своей половине, пас мне, я тут же отправил на ход, и Микроб понесся, опустив голову и на ходу поправляя мяч. Так поправляя, что он все время мимо вытянутых ног защитников пролетал. Раз вираж, два вираж, пас через всю штрафную площадь. Игнат наш скинул затылком, а Погосян слету, не останавливая, послал мяч в ворота прямо над вратарем. Тот только успел присесть в испуге, и — руки в стороны.
1:0!
А Микроб схватил мяч и потащил его в центральный круг. Надо играть, надо еще забивать!
Все тоже активизировались. Теперь каждому хотелось не только эффектно покатать мяч, но и забить или хотя бы исполнить красивый пас под удар. Крымчане же позволяют? Вот и устроим.
И пошла рубка. Наши насели на ворота, били из всех положений — вратарь только успевал отбивать. А я стоял и посматривал издали. Расслабон. Хорошо.
Опорник с защитниками хорошо работали. Не стеснялись, если что, отправлять мяч мне хоть даже с той половины поля. Зато нет опасности у моих ворот. Нет даже попытки атаки.