Н 8
Шрифт:
Пожалуй, больше всего мне хочется увидеть классический одесский дворик, услышать: «Мама, вы делаете мне негвы» — и пройтись по улочкам, по которым ходила Сонька Золотая Ручка.
Приняв душ, я спустился в роскошный ресторан на первом этаже, где нам полагалось трехразовое питание, и вспомнил дефлопе с крутоном. Клыков уже топтался внизу, поглядывая по сторонам, помахал мне. Потом спустился Димидко, раздал талоны на питание.
Завтрак был самым обычным — сырники, каша, сгущенка или сметана, чай или кофе, или молоко. Никакого тебе
В полдесятого мы собрались в холле и выдвинулись знакомиться с городом. Времени у нас было до часу, потом обед, затем — знакомство со стадионом.
Выдвинулись мы в сторону, противоположную той, где находился стадион. Левашову с Гусаком не терпелось с волшебного люка посмотреть на памятник Дюка. Якобы тогда можно увидеть, что он держит не свиток, а что-то другое.
Добрались до памятника, долго кружили вокруг него, но искомый люк так и не нашли. Тогда Гусак принялся приставать к прохожим, но то ли вел себя слишком назойливо, то ли во вторник утром все аборигены работали, а в центре праздно шатались отпускники, которые о люке разве что читали. А может, и не было никакого волшебного люка, все это городские легенды.
По Потемкинской лестнице мы спустились к синеющему морю, подождали Микроба, залипшего возле мотоциклистов, прошлись вдоль морвокзала, вдыхая запах моря и слушая чаек. Особенно радовался Самат; улыбаясь беспрестанно, он все время селфился и ко всем приставал, прося его сфотографировать. Марк Круминьш кривился и шарахался, а Левашов с удовольствием взял на себя роль его личного фотографа.
Потом мы поднялись к Дюку двинулись так же на запад вдоль моря. Цель не была достигнута. В самом центре повывелись одесские дворики.
— Я знаю, где они есть, — уверил Колесо и возглавил шествие.
А я наблюдал за каждым. Все были довольны, как греющиеся на карнизе воробьи, и умиротворены, подставляли лица весеннему солнцу, вдыхали насыщенный йодом воздух. Как по заказу погодка! Вот бы и завтра такая же сохранилась!
— Я много раз был на экскурсиях, — наконец заговорил Димидко. — Тут был недостаток воды, отчасти поэтому собирали дождевую. Цистерну закапывали, и потому дома строили квадратом, так проще было собирать воду по водосточным трубам с четырех крыш. Кстати, знаете, откуда выражение «не фонтан?»
— Таки из Одессы? — предположил Левашов.
— Да, — на ходу рассказывал Сан Саныч. — Воды не хватало, потому стали искать источники, и вокруг них строили хуторки. Источники называли фонтанами, оттуда возили воду и продавали довольно задорого. Но хитрецы набирали ее где попало, особенно после дождей, и тоже продавали задорого. Местные пробовали и говорили «не фонтан».
Цыба почесал в затылке и сказал:
— Вон оно как! А я столько раз тут был, а такого не слышал. — Он обратился к Ведьмаку. — Борь, а ты знал?
Тот мотнул головой.
— Не-а.
Мы свернули на улицу Софиевскую,
— Застройка в старой Одессе замкнутая, и есть два типа дворов — так называемые ленинградские, вот именно такой, их в Ленинграде полно, и средиземноморского типа, какой мы ищем. Василий, долго еще?
Колесо почесал в затылке:
— Кажется, дальше был.
— Кажется? — недоверчиво прищурился Ведьмак.
— Ну-у, давно это было.
— Это вообще не здесь, — сказал Димидко, — а где-то возле рынка, а рынок там. — Он указал на восток.
— Легендарный Привоз? — сверкнул глазами Микроб.
— Да вроде нет. Идем.
Теперь Саныч возглавил шествие, повел нас по улице, перпендикулярной Софиевской, сверяясь с картой на телефоне. Идущие навстречу три девчонки-студентки — фигуристая рыженькая, брюнетка с каре и крупная шатенка — увидев такую толпу парней, приосанились, жадно на нас уставились. Колесо это заметил, помахал им, они заулыбались.
— Какие красавицы тут! — не сдержался он, потух, сообразив, что они смотрят на меня, Ведьмака и Игната.
Самая бойкая кудрявая брюнеточка спросила:
— А откуда это к нам столько красивых мужчин привезли?
— Футбольная команда «Титан», — ответил Микроб. — Завтра с вашими играем, приходите.
Рыженькая курносая девочка вперилась в него влажным взглядом. Похоже, у них коннект.
— А давайте придем? — Она схватила за руку крупную шатенку.
— Девочки, а подскажите, таки де можно посмотреть одесский дворик? — спросил я — и чтобы Федор с рыженькой пообщался, и чтобы ускорить поиски.
— Таки тут рядом! — оживилась рыженькая. — Хотите — покажу!
— Конечно хотим, да! — радостно воскликнул Сэм, подошел к шатенке и восторженно на нее уставился, девушка оттаяла и поплыла.
С ее размерами и габаритами, наверное, немного находилось желающих за ней поухаживать, а на фоне Сэма она смотрелась хрупкой.
— Нам на пары, — напомнила брюнетка, которая косилась то на меня, то на Ведьмака.
Насколько знаю, у Бориса была девушка в его родном городе, она училась на последнем курсе и не могла к нему приехать, но женское внимание ему льстило.
— Мы быстро! — оживилась рыженькая. — Идем!
Оказалось, девчонки учились на третьем курсе педагогического на математичек. Брюнетку звали Олей, рыженькую Надей, пассию Сэма — Вероникой.
Шли мы минут пять. Надя свернула в проулок, юркнула между двухэтажными домами, вросшими в землю, и позвала оттуда:
— Это здесь!
Мы все ломанулись туда и заполнили дворик, где в середине стоял колодец — видимо, памятник той самой вкопанной цистерне, куда собирали дождевую воду. Возле него были вбиты железные палки, на них натянуты тросы, где разноцветными парусами на ветру раздувалось белье, и рядок белых необъятных панталон то вскидывал ноги, то опускал, будто бы танцуя канкан для бегемотов.