На абордаж!
Шрифт:
– Что? – в бешенстве взревел Шариф. – Как ты меня назвал?!
Инженер опешил от такого напора аборигена. Наконец, он сообразил, что в этот ресторан простые люди не ходят. Более того, здесь подавали европейскую еду и алкоголь. Сюда ходили те из сомалийцев, кому общественное мнение и национальные традиции были не указ. То есть богатые и с таким высоким положением, что многим европейцам в самых сладких снах не снилось. Инженер стал как будто сразу ниже ростом, хотя на фоне высокого и статного Шарифа он и так смотрелся тщедушным недомерком.
– Простите, сэр, – встал между
Говоря это, он двигал своего друга плечом к двери. Наконец оба европейца скрылись в ресторане, а Шариф еще несколько минут стоял у входа, раздувая ноздри. «Я ведь мог его сейчас убить, – с ужасом думал молодой человек. – После всех этих разговоров – еще и это хамство! Точно убил бы, скажи он еще хоть слово. Достал бы сейчас пистолет из-за пояса и пристрелил бы как свинью. Господи, да что же это со мной такое творится? Что же я за человек такой?»
Подойдя к своей машине, Шариф сел на сиденье и уткнулся лбом в сложенные на рулевом колесе руки. Он никак не хотел признаваться себе, что многого в этой жизни еще не понимает, что не хватает ему житейской мудрости. Взлетел он быстро, но взлетел за счет везения и находчивости, а вот для того, чтобы удержать это положение, нужно нечто большее, чего юноша еще не приобрел. Не осознавал он и того, что для лидера такого уровня, какого он достиг, у него не хватает элементарных качеств и опыта. Жизненного опыта! Нужно пожить, нужно стать жестоким, подозрительным. Нужно перестать верить людям, перестать их любить, а во главу угла поставить только свое «я» и свои желания. Вот когда он поймет, что в жестоком преступном мире, в котором он живет, для достижения цели не останавливаются ни перед какими средствами, – тогда он станет настоящим пиратским главарем. Интуитивно Шариф понимал, что ему пора избавляться от многих иллюзий. Иллюзий дружеского отношения других преступных кланов, иллюзий зависимости высокопоставленных чиновников от его подачек, иллюзий верности пиратов ему лично, иллюзий горячей и искренней любви Пьетры…
Шариф сидел и остро переживал свое одиночество. Как будто только что оборвалась тонкая ниточка, которая соединяла его с Россией, с покойным капитаном «Дядьсашей», который спас Шарифа много лет назад, приютил его в своем доме в России. Оборвалась ниточка связи с Асей, которую он когда-то любил и которая умерла чуть ли не на его руках. С другом Иваном и его бабушкой Настей, которая пекла такие вкусные пирожки…
– Нет! – хрипло крикнул сам себе Шариф, стукнув кулаком по рулевому колесу. – Не может такого быть!
Не верилось Шарифу, что все может вот так уйти в прошлое и не вернуться никогда. «Я ведь всех их любил, – думал он, – и Пьетру я люблю, только по-другому. Не может мир быть таким жестоким и грязным. Скоро все наладится, в стране наведут порядок – и я перестану быть пиратом, а буду просто бизнесменом. А Пьетра?.. Мало ли на свете браков, которые заключают люди с разным цветом кожи. Ей ведь так хорошо со мной, она ведь сама меня провоцирует на секс – значит, ей это нравится, значит, я ей нужен. А ведь я уже убивал людей, я не такой мягкосердечный,
Пьетра сидела на палубе яхты со своей подругой Анной Паголетти. Луиджи, богатый супруг Анны, с некоторых пор почувствовал интерес к Северной Африке. Он и два его компаньона уже несколько дней вели деловые переговоры с местными властями и бизнесменами. Анну в город муж брал редко – только когда проводились встречи в ресторанах, или на приемы, где приличия требовали присутствия супруги или подруги. В остальное время Анна бесцельно и скучно проводила время на яхте, названной ее именем.
Сегодня у Анны был самый настоящий праздник – ее подруга Пьетра Сарто приехала на яхту с намерением провести в гостях всю вторую половину дня и вечер. Анна засыпала Пьетру свежими новостями из столицы и Неаполя, долго и подробно рассказывала о скандалах богемы. Подруги не виделись несколько месяцев и никак не могли наговориться.
– Антонио! Где наш фреш? – крикнула Анна измученному и задерганному молодому стюарду.
– Бегу, синьора! – раздался голос, и на лестнице показалась курчавая голова Антонио. – Прошу прощения, но он должен был достаточно охладиться. Ведь вы простили ледяной фреш…
Подруги подняли запотевшие бокалы с соком и, смеясь, звонко чокнулись. Вечернее солнце нежно ласкало их тела на шезлонгах верхней палубы. Пьетра наслаждалась отдыхом после напряженных рабочих дней, а ее подруга – наконец-то – обществом по-настоящему близкого человека. Если говорить честно, то Анна вышла замуж за Луиджи Паголетти исключительно по расчету. Конечно, молодой красавец бизнесмен был великолепной партией. Пьетра частенько задавала Анне один и тот же вопрос – а как бы подруга поступила, если бы Луиджи, будучи таким же красавцем, оказался бедняком. Или богатым, но старым и безобразным. Анна хохотала и подмигивала подруге.
– Ты же знаешь, как дружны наши семьи, Пьетра. Этот брак был определен еще в младенческом возрасте. Я не могла пойти наперекор воле родителей. В нашем кругу к этим вопросам относятся очень серьезно.
– Надо будет серьезно поговорить с Луиджи, – покачала головой Пьетра.
– Что? – испуганно привстала на шезлонге Анна. – О чем поговорить?
– Да не о вашем браке! – расхохоталась Пьетра. – Меня удивляет его неожиданное увлечение Северной Африкой. Конечно, инвестиционный климат здесь в последнее время значительно улучшился, но рисков остается более чем достаточно.
– Ты меня напугала! – надула губки Анна. – А насчет Африки ты с ним просто обязана поговорить. Представляешь, каково вторую неделю практически не сходить на берег! А когда он берет меня с собой, мне становится жутко скучно от всех их деловых разговоров и цифр.
– Луиджи боится отпускать тебя одну? Отпускал бы под охраной капитана. Карло бравый моряк и не даст тебя в обиду.
– Но ты же сама говорила по поводу рисков! Удивляюсь, как ты сама столько времени здесь живешь и ничего не боишься. Это же варварская, дикая и преступная страна…