На берегу
Шрифт:
— Я буду рад показать вам “Скорпион”,— сказал Тауэрс. — Но не на той неделе. Приезжайте-как-нибудь, и позавтракаем вместе, когда станет спокойнее и мы на борту не будем носиться как угорелые. Выберем спокойный день, и я смогу вам все показать. А потом, может быть, отправимся в город и где-нибудь поужинаем.
— Звучит заманчиво. Скажите, когда это будет, чтобы я могла предвкушать удовольствие?
Тауэрс чуть подумал.
— Не могу сейчас сказать точно. Примерно в конце недели я доложу о готовности, и, вероятно, в тот же день или назавтра нас пошлют в первый рейс. Потом надо будет какое-то время провести на верфи, и только после этого мы опять уйдем в плаванье.
— Первый рейс — это до Порт-Морсби?
— Я постараюсь пригласить вас до этого рейса, но поручиться не могу. Дайте мне свой телефон, тогда я примерно в пятницу позвоню, и мы условимся.
— Бервик 8641,— сказала Мойра. Дуайт записал номер. — Лучше звоните до десяти. По вечерам я редко бываю дома.
Он кивнул.
— Прекрасно. Может быть, в пятницу мы будем еще в море. Возможно, я позвоню в субботу. Но я непременно позвоню, мисс Дэвидсон.
Она улыбнулась:
— Меня зовут Мойра, Дуайт.
— Ладно,— засмеялся он.
После обеда, по дороге домой в Бервик, она подвезла его в своей коляске на станцию. И на прощанье сказала:
— До свиданья, Дуайт. Не уморите себя работой. — Потом прибавила: — Извините, что я так по-дурацки себя вела вчера вечером.
Он усмехнулся.
— Вредно смешивать коньяк с виски. Пускай это будет вам уроком.
Мойра засмеялась недобрым смехом.
— Меня уже не переучишь. Наверно, опять так же напьюсь сегодня вечером, и завтра тоже.
— Дело хозяйское,— невозмутимо отозвался Дуайт.
— В этом вся беда,— был ответ. — Надо мной нет хозяина, я сама себе хозяйка. Будь до меня кому-то дело, пожалуй, было бы по-другому, но уже не остается времени. То-то и горе.
Дуайт кивнул:
— До скорой встречи.
— А мы правда встретимся?
— Ну конечно. Я ведь сказал, что позвоню вам.
Он электричкой вернулся в Уильямстаун, а Мойра пустилась в своей тележке домой, за двадцать миль. Она доехала к шести часам, распрягла серую и отвела в стойло. Отец вышел помочь ей, вдвоем они закатили тележку в гараж, поставили рядом с неподвижно застывшим большим “фордом”, напоили лошадь, задали ей овса и вошли в дом. Мать Мойры сидела с вязаньем на затянутой сеткой от москитов веранде.
— Здравствуй, родная,— сказала она. — Приятно провела время?
— Недурно,— ответила дочь. — Питер и Мэри вчера устроили вечеринку. Было очень забавно. Правда, я изрядно выпила.
Мать лишь вздохнула тихонько, по опыту зная, что протестовать бесполезно.
— Ляг сегодня пораньше,— только и сказала она. — В последнее время ты так часто полуночничаешь.
— Пожалуй, сегодня лягу рано.
— Что собой представляет этот американец?
— Славный. Очень спокойный и моряк моряком.
— Женатый?
— Я не спрашивала. Уж наверно был женат.
— Чем вы занимались?
Девушка подавила досаду — надоели эти допросы; мама всегда так, а времени слишком мало, жаль его тратить на пререкания.
— Днем ходили на яхте.
И она стала рассказывать матери о том, как прошла суббота, умолчав об истории с лифчиком и о многих подробностях вечера.
В Уильямстауне капитан Тауэрс прошел на верфь и затем на “Сидней”. Он занимал здесь две смежные каюты, соединенные дверью в переборке, одна каюта служила ему рабочим кабинетом. Он отправил посыльного на “Скорпион” за дежурным офицером, и тотчас явился лейтенант Херш с пачкой приказов. Тауэрс взял их и внимательно перечитал. Почти все касались дел обыденных — заправиться горючим, запасти продовольствие, но было и нечто неожиданное: бумага из военно-морского ведомства. В ней говорилось, что на “Скорпион” командируется для научной работы сотрудник НОНПИ — Национальной Организации Научных и Промышленных Исследований. Подчиняться он должен австралийскому офицеру связи. Имя командированного — Дж.С.Осборн.
С бумагой в руке капитан Тауэрс поднял глаза на лейтенанта Херша.
— Послушайте, известно вам что-нибудь про этого малого?
— Он уже здесь, сэр. Прибыл утром. Я усадил его в кают-компании, а дежурному велел отвести ему на сегодняшнюю ночь каюту.
Капитан поднял брови.
— Ну, а что вам известно? Каков он с виду?
— Очень высокий и тощий. Волосы то ли русые, то ли серые. В очках.
— Возраст?
— Пожалуй, немного постарше меня. Но тридцати нет.
Капитан с минуту подумал.
— В кают-компании становится тесновато. Пожалуй, поместим его в одной каюте с капитан-лейтенантом Холмсом. Сейчас у вас на борту трое рядовых?
— Трое. Айзекс, Холмен и де Врайз. И еще боцман Мортимер.
— Скажите боцману, чтобы к шестой переборке спереди, поперек хода лодки, пристроили еще койку, изголовьем к правому борту. Пускай возьмет из носового торпедного отделения.
— Хорошо, сэр.
Тауэрс просмотрел вместе с лейтенантом остальные бумаги, в которых не было ничего из ряду вон выходящего, затем послал его за мистером Осборном. Когда штатский вошел, капитан указал ему на стул, предложил сигарету и отпустил лейтенанта.
— Вот поистине приятный сюрприз, мистер Осборн,— сказал он. — Я только что прочел приказ о вашем назначении к нам на “Скорпион”. Рад с вами познакомиться.
— Боюсь, это довольно скоропалительное решение,— сказал ученый. — Я о нем узнал только два дня назад.
— На флоте нередко так бывает,— заметил капитан. — Что ж, начнем по порядку. Как вас зовут?
— Джон Симор Осборн.
— Женаты?
— Нет.
— Хорошо. На борту “Скорпиона” и любого другого военного судна вам надо обращаться ко мне “капитан Тауэрс” и время от времени называть меня “сэр”. На берегу, вне службы, для вас я просто Дуайт… но не для младших офицеров.
Ученый улыбнулся:
— Очень хорошо, сэр.
— Выходили вы когда-нибудь в море на подводной лодке?
— Нет.
— На первых порах, пока не привыкнете, вам будет не очень уютно. Я распорядился отвести вам койку в офицерском отделении, и питаться вы будете в офицерской кают-компании. — Он оглядел безупречный серый костюм ученого. — Вероятно, вам понадобится другая одежда. Завтра утром на “Скорпион” явится капитан-лейтенант Холмс, поговорите с ним, он возьмет для вас со склада что нужно. Если вы спуститесь в этом костюме в подводную лодку, вы его загубите.