На четвертые сутки после исчезновения
Шрифт:
Нина. Где папа?
Дочь. Папа?..
Нина. Дедушка.
Дочь. У себя… Я его уложила, он сразу
Нина. Я поеду к Мансурову…. Надо ему про кольцо, может быть, это важно… Боже мой, Верочка, ты в это веришь?
Дочь. Во что верю? В то, что он бросил нас? Нет. Ты сейчас говоришь про совсем другого человека. Ты даже сама не понимаешь, что ты говоришь.
Нина. Что значит это кольцо?
Дочь. Оно значит…
Нина. Пойду…
Дочь. Подожди…
Нина. Я уже не могу, я должна что-то делать, куда-то идти…
Дочь. Я с тобой.
Нина. Нет, ты здесь… Он придет, никого не застанет, ему будет плохо…
Дочь. А ты?
Нина. Встреть, встреть отца, встреть… (Уходит).
Дочь, было, порывается побежать следом за матерью, но возвращается. Идет к окну, раздергивает шторы — утро в полном разгаре. Перегибается через подоконник и кричит: «Мамочка! Мама!..» и машет рукой. Отходит. Мгновение потерянно стоит. Опускается на стул и внезапно совсем по-бабьи рыдает. И так же внезапно вскакивает, словно испугавшись самое себя. Вслушивается. Громко врубает цветомузыку. Теперь можно плакать. Теперь не услышат…
Появляется Петрицкий. В летной куртке. Точь-в-точь, как на большой фотографии на стене. Вера его не видит. Он стоит и смотрит на дочь. Кажется, улыбается. Вера вдруг оборачивается — видит отца…
1981