На чужой палубе
Шрифт:
– Приготовить к спуску спасательную шлюпку номер один!- Степан Дмитриевич осмотрел сразу изменившиеся лица окружающих его людей.- На шлюпке пойдут: старший помощник, боцман и матрос Алексей Вихров. Начальником спасательной команды назначаю первого помощника Петра Андреевича Левченко.- Капитан посмотрел на Петра Андреевича и внушительно повторил:- Вас назначаю начальником. Там люди. Надо помочь им. Вам, как говорится, и карты в руки.
– С одними картами немного сделаешь,- сдержанно возразил Петр Андреевич, несколько задетый тем,что капитан подобрал спасательную команду,не советуясь с ним.- Трудно помочь
– Замечание дельное,- согласился капитан.-Возьмите с собой третьего штурмана Морозова.- Он по-английски неплохо знает. Старший помощник остается на борту.
Степан Дмитриевич отвел Петра Андреевича в сторону.
– Начальником спасательной команды я могу послать только вас,- сказал он и значительно добавил:- Судно-то…ирландское.
Петр Андреевич понял капитана с полуслова: Ирландия- страна, не имеющая дипломатических отношений с Советским Союзом.Но когда в бурю гибнет судно, не время вспоминать о цветах его флага и режиме страны…
– Я пойду на «Гертруду»,-выдвинулась вперед незаметно стоявшая за спинами мужчин Домнушка и, не давая возразить себе, быстро добавила:- Сколько я обмороженных выходила на Волховском фронте.Сколько раненых перевязала!… Это дело для меня не новое, привычное.
– Больше послать некого,- поддержал ее Петр Андреевич.- Домнушка у нас… вроде внештатного фельдшера. Случись что с матросом- сразу бежит к ней.
– Поморка!- значительно добавил боцман.- С шести лет к веслам приучена. На море она, что кайра. Только ныряет похуже.
– Добро!- поставил точку капитан.- Пойдешь на шлюпке.
Домнушка улыбнулась и пошла готовиться к отплытию.
Никто не понял,чему улыбнулась Домнушка.Это было ее маленькой тайной. Всю жизнь мечтала она о спокойной жизни. Мечтала когда-то стать медицинской сестрой и жить в домике матери с небольшим, холеным садиком. Поступила Домнушка в Архангельскую фельдшерскую школу. Проучилась около двух лет. Началась война. Закончив второй курс, ушла на фронт санинструктором. Всю войну мечтала она вернуться в домик матери- спокойный, тихий… И надо же было ей накануне прорыва блокады Ленинграда выходить усатого старшину морской пехоты! Выходила его Домнушка и почувствовала, как дорог ей этот грубоватый балагур,упорно не желавший даже в госпитале расстаться с полосатой тельняшкой- «матросской душой».Год спустя кончилась война. Уехала Домнушка с Иваном Акимовичем в Мурманск. Участь матросской жены, месяцами не видящей мужа, ее не привлекала. Стала она буфетчицей на пароходе, где плавал Иван Акимович. Случилось, что боцман не поладил со старшим помощником. Домнушка вместе с Иваном Акимовичем перешла на траулер,стала поварихой. Готовила… как умела. Рыбаки народ некапризный. Было бы сытно да чисто…
Не прошло и десяти минут, как спасательная команда, борясь со встречным ветром, вышла на ростры.
С капитанского мостика кто-то невидимый в темноте направил на ростры луч прожектора, осветил покрытую брезентовым чехлом шлюпку.
– Куда?- прикрикнул боцман на быстрого Алешу.- Горяч больно. Прежде ледок сколи, потом чехол скатывай. Аккуратно скатывай, помалу. А то сорвет ветер к чертям собачьим и брезент, и тебя вместе с ним.
Приговаривая так, Иван Акимович сам умело оббил ломиком ледок и с помощью матросов освободил шлюпку от брезентового
Рыбаки дорожили каждой минутой, работали не жалея сил. Невозможно было отличить матроса от штурмана или помполита. Ощущение опасности, нависшей над чужим пароходом, сравняло всех.
– Шлюпка номер один готова к спуску,- доложил Иван Акимович первому помощнику. Боцман считал необходимым строго соблюдать морской ритуал в любых условиях.
– На тали!
– подал команду Петр Андреевич и обернулся к своим людям.- По банкам!
Поворотный механизм вынес шлюпку с сидящей в ней спасательной командой за борт. Слегка поскрипывая, тали осторожно спускали ее к воде. Крупная волна легко приподняла траулер и тут же глубоко посадила его кормой в воду.
– Трави,трави!- закричал Иван Акимович.- Трави, дьяволы христовы! Кранцы за борт!
Шлюпка скользнула по талям и плотно села на приподнявшуюся волну. Протянутые с «Тамани» багры уперлись в борт шлюпки,отталкивая ее от траулера. Но новая волна оказалась сильнее человеческих рук. Она прижала шлюпку к мягким кранцам. И вдруг, повинуясь какой-то прихоти бури, вода оторвала шлюпку от борта траулера и рывком отнесла ее в сторону метров на десять.
Рыбаки стояли на рострах, цепко держась за шлюпбалки, и смотрели, как шлюпка то взлетала на волну, то скрывалась в провале настолько стремительно, что даже у следивших за нею с прочной палубы «Тамани» перехватывало дыхание.
5
Подхваченная пологим валом, шлюпка быстро удалялась от опасного соседства «Тамани». Алеша и Морозов гребли четко, ритмично. Иван Акимович навалился всем телом на руль, с трудом удерживая его в нужном положении. Неожиданно шлюпка рыскнула в сторону. Правые весла скользнули по воздуху, левые ушли глубоко в воду и словно уперлись там в камень. Корма поднялась над водой. Руль в руках боцмана ослабел. Шлюпка потеряла управление, рыскнула еще раз. Набежавшая сзади волна накрыла корму. Петр Андреевич и Домнушка схватились за черпаки…
С «Тамани» старались помочь своим людям. Луч прожектора освещал всклокоченное море, пока между траулером и шлюпкой не выросла водяная гора. Стремительно надвигалась она на крохотное суденышко. Уже видны были просвечивающие под лучом прожектора клочья пены на зеленоватом гребне. Злое шипение заглушило стук уключин, хриплое дыхание людей. Шлюпка взлетела кормой вверх на крутой склон волны. Залитая белым светом прожектора, коротко задержалась она наверху. Под носом у нее раскрылся черный бездонный провал. Шлюпка устремилась в него, беспомощно взмахнув в воздухе веслами, и зарылась носом в воду.Плохо пришлось бы рыбакам, если б не воздушные ящики по бортам, в носу и корме шлюпки!
Петр Андреевич и Домнушка, тяжело дыша вычерпывали воду. Сейчас они не видели ни «Гертруды», ни «Тамани», даже моря. Ничего, кроме черпаков и воды в шлюпке. Каждый новый вал, набегающий сзади, мог оказаться последним в их жизни. Какой покойной казалась сейчас недалекая, ярко освещенная «Тамань», даже завалившаяся на бок «Гертруда»!
В эти трудные минуты некогда было и думать об опасности,о том,что ждет на «Гертруде». А Алешу захватило окрыляющее сознание своего бесстрашия. Кругом клокотал, ревел океан. А он, наваливаясь на тяжелые вальки весел, вызывающе шептал: