На далеких рубежах
Шрифт:
– - Не узнаете?
Нина поспешно завернула остаток хлеба в газету и прикрыла пакетик рукавом.
– - А капитан все время искал вас... Сотни писем...
– - Прошу вас...
– - она остановила его движением руки, -- выйдем отсюда! Я прошу...
"Хочет скрыться", -- мелькнула мысль. Байрачный наклонился к Нине:
– - Я вас не отпущу. Выслушайте меня... Антон, этот байбак, жив, поняли? Жив и здоров, черт бы его побрал! Телюков столкнулся с ним в тайге, -- я расскажу вам, при каких обстоятельствах, -- разговаривал с ним. Вы напрасно терзаете себя, напрасно скрываетесь... Идемте со мной, я вам расскажу обо всем подробно. Телюков в Москве. Я дам ему телеграмму. Завтра, а может быть, даже сегодня, если будет самолет, он прилетит сюда...
– - Жив?.. Антон жив?
– - скорее простонала, чем спросила Нина.
– - Жив.
Она смотрела на летчика широко открытыми глазами и верила и не верила ему, и вдруг упала головой на руки и горько заплакала.
– - Идемте скорее. А то на нас уже поглядывают с любопытством.
– - Идите. Я потом... мне стыдно рядом с вами...
– - всхлипывала девушка.
Но Байрачный был непреклонен.
– - Идемте вместе. Если я вас выпущу, Телюков никогда не простит мне этого, вы понимаете или нет?
– - Он снова взял ее под руку.
– - Пошли!
Над городом сверкали вечерние огни. Сеялся, искрясь в электрическом свете, мелкий, реденький снежок. Сновали автомобили, торопились куда-то пешеходы, и среди этого городского водоворота Нина выглядела в своем наряде жалкой и беспомощной. Она чувствовала это и не раз пыталась выпростать свою руку, но Байрачный крепко держал ее. Увидя проезжавшее такси, он остановил его.
– - Нет, нет!
– - запротестовала Нина.
– - Не нужно. Я ни за что не сяду...
– - Что значит -- не сяду?
– - напуская на себя строгость, сказал Байрачный.
– - А ну-ка, не будем спорить! Вы должны делать все, что я скажу... Нет, нет, не бойтесь, -- заметив ее испуганный взгляд, улыбнулся Григорий.
– - Я ведь не Антон. Вы для меня священны, как жена моего командира, друга, учителя. Если уж мне выпало такое счастье найти вас... сами понимаете -- могу ли я отпустить вас...
Нина, видя, что противиться бесполезно, сбросила рюкзак и покорно села в машину.
– - Давно бы так. А теперь рассказывайте, где вы пропадали?
– - Везде понемногу, -- ответила Нина.
– - Без документов я ведь и на работу не могла устроиться.
Они приехали в гостиницу и поднялись в номер.
– - Вам нужно помыться, привести себя в порядок, -- сказал Байрачный, когда Нина сбросила свою доху.
– - Белье чистое есть? Да вы не стесняйтесь, говорите прямо. Я ведь не такой уж чужой вам человек.
– - Есть, -- сказала Нина и заплакала.
– - Успокойтесь, Ниночка, лучше скажите, есть ли у вас туфли? Пока что вместо туфлей у вас на ногах, как любил говорить Телюков, одному аллаху известно что...
– - Туфель нет. Были -- продала. На билет. Хотела ехать домой. В родные края. Думала-думала и решила так: будь что будет. От судьбы все равно не уйдешь. Невмоготу жить под вечным страхом, прятаться, кочевать с места на место...
– - Ну теперь вам уже нечего бояться. Нужно первым делом привести себя в приличный вид. Какой номер обуви носите?
– - Тридцать седьмой. А что?
– - Не будет мал? Разувайтесь... Я обведу карандашом ступню.
– - Да нет, что вы!
– - Нина...
– - У меня денег не хватит.
– - Деньги найдутся.
Нина сбросила свои истоптанные резиновые боты.
– - Пока не закрылся магазин, я пойду куплю вам что-нибудь приличное. Сидите и ждите меня. Уж не взыщите -- я запру вас на ключ.
– - Ой, не нужно...
– - Что -- не нужно? Покупать туфли или запирать на ключ? Я все-таки сделаю и то и другое.
Байрачный ушел и через час вернулся с коробкой, в которой лежали красивые черные замшевые полуботинки, подбитые белым мехом.
– - Примеряйте. Вот и чулки. Не удивляйтесь, что маленькие. Они безразмерные. Ну как, по ноге? Вот и хорошо! А теперь -- в ванну! Я уже заказал.
– - Спасибо вам, Гриша...
– - Ну, ну, -- прервал ее Байрачный.
– - Не стоит благодарностей. Я очень счастлив, что встретил вас...
Пока Нина мылась в ванне, Байрачный дал Телюкову телеграмму, в которой сообщал о вынужденной остановке в Харькове и о том, что встретил Нину. Просил немедленно прилететь. Потом позвонил в родильный дом, поговорил с Биби и вернулся в номер.
Нина вошла после ванны свежая, помолодевшая. Байрачный невольно вспомнил, какой увидел ее в первый раз в столовой он и Телюков. Тогда она тоже поразила их своей свежестью, стройностью, горделивой осанкой. Но узкая юбка уже не облегала, как прежде, крутых бедер -- она висела на Нине как на вешалке. И руки огрубели... Бедняжка... Немало испытаний, видно, выпало на ее долю!
– - Ниночка! Вы же просто очаровательны!
– - воскликнул Байрачный.
– Какая жалость, что я женат... Кстати, почему вы не спрашиваете меня о Биби? Ведь она здесь, в Харькове... В родильном доме. Вы можете поздравить меня с сыном. В дороге застало нас...
– - С сыном?
– - спросила Нина и впервые после встречи улыбнулась тепло и счастливо.
– - Поздравляю. Я обязательно навещу Биби. Она была так добра ко мне, так сердечно отнеслась тогда...
– - А я уже имя дал сыну -- Филипп. Имя это для меня очень дорого... Итак, у меня сын, сын! Понятно, Ниночка? А сейчас давайте поужинаем вместе. Биби просила поднять бокалы за здоровье новорожденного.
Нина встала и подошла к зеркалу.
В ресторане гремел джаз. Несколько пар танцевало. Все столики были заняты, и Байрачный с Ниной остановились в стороне, возле колонны, в ожидании, пока освободится место.
И вдруг она пошатнулась:
– - Мне плохо... ой, я упаду! Голова...
– - Что с вами, Нина?
– - Нет, нет, уйдем отсюда. Я не могу... Прошу вас!
Байрачный взял Нину под руку, отвел в номер, помог ей лечь.
– - Вызвать врача?
– - спросил он озабоченно и приложил ладонь к ее влажному холодному лбу.
– - Не нужно, -- ответила Нина тихо.
– - Уже лучше... Ах, как было бы хорошо, если б я умерла тогда... Вы дали телеграмму Филиппу?
– - Дал.
– - Он прилетит?