На дальнем рубеже
Шрифт:
– Действуйте, капитан, – кивнул Сайман. – Ваша задача – захватить диспетчерскую башню космопорта.
Кивнув (на отдавать же честь гражданскому шпаку), офицер вышел. Сайман наклонился, глядя через плечо пилота в лобовое стекло 'командирского' десантного шаттла. Когда после 'бойни над Югороссией' недельной давности, стоившей Альянсу одной из трех бригад 30 дивизии Территориальной Гвардии, Уайт предложил повторить десантную операцию, генерал Ванслиперкин и штабисты посмотрели на него, как на сумасшедшего. Но Уайт настоял на своем. Он считал, что имперские москиты не смогут– Вам легко говорить, сидя в безопасности на борту 'Свободы', – сказал тогда Ванслиперкин.
– Я сидел в тюрьме, еще когда вы служили Империи, гражданин генерал, – закричал Уайт. – Мне жизни не жалко. Я сяду в первый шаттл и высажусь в Гагарине вместе с десантниками.
– Это ваше решение, – сухо ответил 'летучий голландец'. – Я даю разрешение на проведенье повторной высадки. И добавил во всеуслышание: – По крайней мере, мы избавимся от этого долбозвона.
Впереди зеленую траву сменило серое поле космодрома. Несколько космодромных строений горели: палубники Альянса' поработали хорошо. Неожиданно от диспетчерской башни взмыли четыре ракеты, оставляя за собой белые дымные следы. Пилот шаттла резко поднял машину вверх, уходя от обстрела. Ракеты прошли под машиной, после чего летчик вновь направил нос десантного катера на космопорт.– Потери есть, – резко спросил Уайт.
– Два шаттла, – коротко ответил штурман.
'Вот и цена моему решению захватить диспетчерскую и радары неповрежденными, – подумал Саймон. – Надеюсь, мы их таки захватим'. Пилот молчал, склонившись к штурвалу. Диспетчерская башня приближалась, рядом с ней уже была видна серо-зеленая ракетная установка. Внезапно шаттл дрогнул; огненные стрелы НУРСОВ поразили зенитку, вспыхнувшую белым пламенем – без дыма. Пилот хорошо знал свое дело: шаттл завис рядом с башней, а затем мягко опустился на бетон. Открылся люк, на поле посыпались десантники. Почти сразу же раздались выстрелы.– Открой кабину, – приказал Уайт.
– Гражданин губернатор, – начал было пилот, но, столкнувшись с холодным взглядом Уайта, нажал кнопку на приборной доска, проворчав: – Проклятый фанатик.
Дверь пилотской кабины откинулась, на бетон космопорта опустился трап. Сайман спустился на летное поле и направился к башне. У диспетчерской лежали трупы пятерых защитников Гагарина – пожилых мужчин в зеленой армейской формы, но без касок и бронежилетов. 'Ополченцы, – подумал Сайман. – На сей раз разведка не сорвала – регулярных имперских войск в городе нет'. Войдя в башню, Сайман кивнул караульным и на лифте поднялся в диспетчерскую. Там уже разместились специалисты Альянса.– Гражданин губернатор, высадка первого эшелона десанта завершена – доложил старший смены. – Сейчас начнется высадка главных сил.
Уайт кивнул, опершись о стену. Его план сработал. У местного ополчения не было шанса устоять против дивизии Альянса. 55. 30 сентября 2767 г. Планета Дальняя, база Таллиевань. Серое поле космодрома Таллиевань, серые низкие облака,– Подполковник Дмитрий Симонов награждается Военным крестом третьего класса за сбитие двадцати москитов мятежников.
Дмитрий вышел из строя, и, чеканя шаг, подошел к генералу. Тот прикрепил подполковнику на грудь орден и пожал ему руку. Отдав честь, Дмитрий вернулся в строй. Награждение продолжалось, отличившихся солдат и офицеров вызывали одного за другим. И вот:– Второй лейтенант Валерия Шеннон награждается Военным крестом третьего класса за семьдесят пять боевых вылетов.
Дмитрий с улыбкой смотрел, как молодая женщина, старательно чеканя шаг, подходила к командиру (и не скажешь, что она служит совсем немного). Получив награду и отдав честь, Валерия вернулась в строй, ухитрившись при этом стрельнуть глазами в сторону Дмитрия. После поражения на Изобильной мятежники, несмотря на успешный захват Гагарина, прекратили активные действия: слишком велики были потери. Генерал Головин тоже не стремился выводить свои войска из-под прикрытия ПКО, подставляя их под тяжелую корабельную артиллерию. В войне установилось затишье, нарушаемое лишь налетами москитов обеих сторон. Теперь можно было и раздать награды, и предоставить отпуск наиболее отличившимся бойцам. Наконец, награждение закончилось и, после неизбежной речи, господа офицеры смогли, наконец, уйти с продуваемого всеми ветрами космодрома в теплый зал офицерского собрания, где их уже ждали накрытые столы. Туда же направились и приглашенные на церемонию гражданские. Держа в руках бокал с вином, полковник Риччи подошел к столу, у которого собралась целая компания. Дмитрий Симонов стоял рядом с Валерией Шеннон и беседовал одновременно с ней и с полным бородачом в гражданском костюме (Джон узнал губернатора планеты). Рядом Аня Симонова и незнакомая Риччи худощавая женщина средних лет ели печенье с подноса. Джон поприветствовал знакомых. Поздоровавшись, губернатор представил ему свою супругу.– Натали, это полковник Звездной пехоты Джон Риччи, – добавил он. – Кстати, я не заметил, чтобы вас награждали сегодня.
– Я представлен к Кресту Империи, – ответил Джон. – Документы уже отправлены на Землю.
Риччи не стал напоминать, что Крестом Империи награждал Имперский Сенат. Как и о том, что Военных крестов у него было уже два (сейчас они сверкали на парадном мундире).– Тут, я вижу, вся ваша семья в сборе, – сказал он вместо этого.
– Именно что вся семья, – ответил Дмитрий, обнимая мисс Шеннон. Женщина положила ему голову на плечо. – Мы с Валерией завтра венчаемся. Приглашаю вас. В полдень, в соборе Порт-Артура.
– Отлично, – улыбнулся Джон. – И долго вы собираетесь… гулять.
– Неделю, – вздохнул Дмитрий. – Потом снова на войну. – А то без меня майор Легкоступова наделает дел.
– Ах, кажется, я сто лет не надевала платье, – мечтательно заметила Валерия. – Ты, Джон, тоже здесь ненадолго?