На дальних берегах
Шрифт:
— Медь, иди сюда, — голос Аджима раздался над самым ухом, и я вздрогнула. Надо как-то намекнуть ему, что рядом со мной ходить бесшумно имеют право только коты, — погрею.
Я не успела даже возразить, как он расстегнул свою куртку и прижал меня к себе, прикрыв спину расстегнутыми полами. Я замерла и, похоже, даже дышала через раз.
Но тепло стало. Да что там — жарко! Мало того, что, судя по ощущениям, сам Аджим был как печка, так еще и вызывал какое-то непонятное чувство,… словно комок внутреннего жара. В какой-то момент захотелось просто отодвинуться, но ноги отказались слушать голову и делать шаг назад. Захрустел ветками Ник, и меня наконец-то выпустили. Я обессиленно опустилась у костра, бездумно глядя на пламя. Чтоб происходит-то, а? Может, заболела? Надо попросить у Ника капелек от простуды и лечь уже спать. А то далеко мы такими темпами не уйдем, а вот зайти можем очень далеко.
Я проглотила свою порцию каши, почти не чувствуя вкуса, и полезла в палатку. Может быть, хоть сон как-то поможет?
Разбудили меня негромкие голоса и лучик солнца, пробивающийся сквозь открытый полог палатки. Не хочу вставать! Я натянула одеяло на голову и собралась подслушать неспешную беседу. Вдруг что полезное для себя узнаю.
— Все девушки такие?
— Все. Привыкай.
— Но Медька ж вроде нормальная! Была, по крайней мере…
— А кто сказал, что это ненормально?
— Я, походу, этого никогда не пойму.
— А понимать и не надо. Понимать потом будешь, ориентировочно после ста восьмидесяти, когда ничего уже и не нужно будет. А пока наслаждайся, сколько можешь.
— Мдэ-э-э, пока так себе наслаждение … И когда мы пойдем дальше?
— А сейчас Медь перестанет притворяться спящей и подслушивать, мы попьем чай и пойдем.
— И давно она не спит?
— Минут пять уже. Медь, подъем, солнышко давно встало, а чайник вскипел!
Пришлось вставать и, кутаясь в одеяло, выползать из палатки. Ты посмотри, как они спелись и навострились вгонять меня в краску и ставить в неловкое положение.
— Как ты узнал, что я не сплю? — спросила я, принимая из рук Архимага горячую кружку с… фиолетовым чаем. Господи, он и сюда его приволок! У меня уже скоро будет нервный тремор на этот напиток.
— Просто догадался — улыбнулся он.
— Медь, вообще-то эльфы могут слышать дыхание и сердцебиение. — Никсар посмотрел на меня как на человека, сморозившего несусветную глупость — А у спящего человека и бодрствующего и то и то сильно отличается. Медь, ты чего? Побледнела так… Ты в порядке?
— Да-а-а-а-а, — я с трудом вытолкала воздух из легких, — в полном…
С ума сойти! Выходит, рядом со мной ходит персональный детектор лжи и молчит. Тот вариант, когда сердце выдает все как на духу в прямом смысле слова. Не люблю эльфов! Вот только сейчас поняла, почему с ними никто дружить особо не хочет. Кому будет приятно, когда тебя читают даже не как книгу, а словно пост в инстаграме между двумя глотками кофе.
— Ник, мы все поняли, что по старшим расам у тебя твердая пятерка. Завязывай с откровениями, — недовольно поморщился Аджим.
Точно! Надо поймать Никсара, зажать в темном углу и пусть выдает все что знает! Про физиологию и все остальное. А то мало ли, какой сюрприз еще меня поджидает в дальнейшем. Осталось придумать, как это сделать. Он, как ни крути, крупнее и тяжелее меня. Может, его как-то магией стукнуть? Не летально. Или кирпичом. В моем случае кирпич надежнее и менее травматичен.
— И много еще параметров вы можете отследить?
— Достаточно, — не стал отпираться он, — но чаще всего мы делаем вид, что ничего не замечаем. Пей чай, он вкусный. Мы еще тебе сэндвич оставили. И яблочко.
Спасибо, что-то перехотелось. Я вспомнила несколько моментов, о которых не собиралась никому распространяться, даже Аджиму. Точнее, особенно Аджиму… Это все… Явки сданы, пароли провалены, Штирлиц схвачен гестапо. И почему я такие важные детали всегда узнаю последней? Хотя можно, можно ж было догадаться, раз тонкий слух не секрет! Что со мной творится в последнее время? Голова вообще не работает. Нужно собраться, так дело не пойдет! Надеюсь, хоть одна мысль на собрание все-таки явится.
Я украдкой посмотрела на мужчину, боясь увидеть усмешку. Но нет. От него исходило столько понимания и теплоты, что я расслабилась. Может, все еще не так и плохо? И он всегда поймет правильно.
Собирались быстро. С Аджимом все в принципе идет быстрее и проще. Помню, в первый раз мы с Ником вдвоем путешествовали, так все получалось расхлябанней. Но получалось же! Правда, и условия были помягче, и климат поприятнее.
Архимаг в этот раз пошел вперед — разведывать дорогу. Мы с Ником отстали, с непривычки ноги сильно утопали в песке, а до эльфийской легкости нам было далеко.
— А скажи-ка, милый друг, в чем еще принципиальное отличие эльфов от людей? Ну, кроме увеличенной магии и обостренных чувств?
— Да нет там разницы. Мужик как мужик.
— Да чтоб тебя! Я вообще не об этом спрашиваю!
— А о чем? Ты ж не конкретизируешь.
— Иди отсюда, неизвестный мне парень. Я у тебя больше никогда ничего не спрошу! Даже который час. Вот.
— Ну извини, не так понял.
Я отстала и мысленно пообещала другу всего. С горкой. Надеюсь, Архимаг вне зоны слышимости, а то будет ему новый повод похихикать. Господи, это у меня что-то не то с речью или у Ника в голове? Он почему-то понимает меня совершенно извращенно. Главное, Аджим понимает правильно, а этот — нет. Хотя, по идее, должно быть наоборот. Смысл Нику намеки выискивать?
— Да ладно тебе, — полез мириться староста, — прости. Не хотел тебя задеть. Но отличий на самом деле не так и много, скорее дело в нюансах. Сильнее развиты слух, обоняние и зрение, в том числе ночное, больше нервных окончаний и, соответственно, лучше контроль над телом и чувствительностью. Оттенки чувств и эмоций они чувствуют тоньше, быстрее запоминают и обучаются. Цвета полнее различают, мы по сравнению с ними не видим и половины. Но и боль чувствуют сильнее. Знаменитая эльфийская невозмутимость это тренировки, а не врожденное. На самом деле эльфы… шебутные. Повеселиться любят, в искусстве прекрасно разбираются. А так… В чем-то человеческая психика даже устойчивее, а человеческое тело более адаптивно. А в остальном — человек и человек. Серьезно.