На дальних берегах
Шрифт:
— А нас не хватились? — с сомнением уточнила я, вспомнив живописные пепельные кучки, оставшиеся после стражей в зале. Сложно не заметить следы нашего присутствия. Даже если специально глаза закрыть, то все равно споткнешься о какую-нибудь алебарду.
— Сигнал, в том числе тревоги, сквозь время передать нельзя. По всей видимости, контур был автономен, а временной коридор начинался уже после этого зала. Нам еще повезло, что мы миновали основные катакомбы, пока там находился культист и контур или контуры были не активированы. А то пришлось бы прорываться с боем еще с первого захоронения. Если они пока не решили туда заглянуть, то время у нас еще есть и мы можем осмотреться. Если решили, то времени у нас на это практически нет, но и соваться обратно опасно — народу там буде-е-е-ет…
— Понятно-о-о. Город так город, — согласилась я, — хоть узнаю, как здесь раньше жили.
Аджим щелкнул пальцами, вызывая портал. Я уже смирилась с неизбежным и послушно шагнула вперед. Он, как ни крути, прав, мы здесь именно за этим, чтобы все разведать. И недальновидно будет убегать, даже не попытавшись что-то сделать! Меня, в конце концов, ради этого и позвали!
Вышли мы рядом с неофициальным, или официальным, тут как посмотреть, входом в гробницу. Архимаг увел нас в рощу и, велев сидеть тихо и не отсвечивать, ушел добывать местную одежду. Как я понимаю, чье-то мирно сохнущее на солнышке платье с рубахой сегодня сменит хозяина.
С Ником мы не разговаривали. Он подчеркнуто изучал какой-то цветочек, а я немного придремала. Вроде и прошли немного, и физической активности никакой особо не было, а устала. Аджим все-таки прав, все держалось на моем потенциале. Вот полчаса посплю, и все будет прекрасно. Хочется верить.
— Медь, это надо чуть назад, а вот это вот — у висков. — Я послушно поправила странную конструкцию у себя на голове. Вроде не сваливается. Больше всего она напоминала плотно сидящую разноцветную шапочку без дна или широкую ленту. К ней была пришита эдакая белая и длинная — до талии, полотняная труба, в которую полагалось прятать волосы. По бокам свисали две тяжелые нити из разноцветных стеклянных бусин, наподобие височных кольтов. Во всяком случае, на таком варианте ношения настаивал принесший добычу Архимаг.
Я не спорила. Прятать волосы это хорошо, очень уж они у меня приметные. Надо будет как-то попробовать вернуться к природному оттенку с помощью магии. А то прямо как Штирлиц из анекдота, в котором неизвестно что выдавало советского разведчика: то ли ушанка со звездой, то ли волочащийся сзади парашют. Еще мне выдали низкие поршни с белыми обмотками, коричневое длинное прямое платье с широкими рукавами и длинную же пестротканую безрукавку-разлетайку в полосочку. Мужчинам достались костюмы наподобие уже виденных в гробнице, только верхняя рубашка была коричневой, как мое платье, а не тускло-свекольной. Свою одежду затолкали в котомки-безразмерки, маги все-таки предусмотрительно приделали к ним пятое измерение.
Очень надеюсь, что эти все бусины-полосочки не более чем украшение, а не тайные знаки о семейном положении, сословии, количестве детей и т. д. А то с этнического костюма станется. Будет очень смешно, если у меня буквально на лбу написано, что я почтенная вдова шестидесяти лет с восемнадцатью внуками.
— Нас не должны заметить, — инструктировал меня Аджим. — Будет сложно — скажи, я подстрахую. Держимся вместе. Идем на рыночную площадь, а уже потом пытаемся пройти в храм. В общем, по обстоятельствам.
По обстоятельствам так по обстоятельствам. Кто был бы против, но только не я. Кокошник еще этот неудобный. А может, и ничего? Привыкну?
Город белел впереди кусочками рафинада. Даже не верилось, что в таком светлом месте могут жить поклонники такого страшного божества, не чурающегося человеческих жертвоприношений. Хотя внешность часто обманчива. Да и Ариус же говорил, что в какой-то момент Астарот надумал укреплять свою власть не только кнутом, но и пряником. Бог, которому не поклоняются, мертвый бог.
Бурдигард начался незаметно. От маленьких домиков с цветущими палисадами и аккуратными огородиками мы постепенно вышли на широкие мощеные улицы. Людей было много, очень много. На нас не обращали ровным счетом никакого внимания. Я смотрела во все глаза, впитывая необычную и манящую атмосферу иной эпохи.
Все это довольно сильно напоминало какой-нибудь восточный город с поправкой на местность. С сильной поправкой, но аналогии ближе я просто не смогла подобрать.
— А это кто? — шепотом спросила я у Архимага, кивая на очередного золотистого. Таких мы уже видели в гробнице, и их тут было много. Очень много. Вероятнее всего, они и составляли подавляющую часть населения, если не всех островов, то этого города точно. Обычные люди тоже были, но мало.
— Толэльда. Островные эльфы. У нас считаются полностью исчезнувшими. “Потерянный народ”, как говорят. Даже не думал, что смогу их увидеть.
— Они вымерли?
— Скорее, ассимилировали. После извержения, оставшиеся в живых покинули острова и перебрались на материк. Часть потом вернулась, но уже в Синий Камень, как наименее пострадавший город. Бурдигард оказался полностью погребен под песком и пеплом. А часть осела на новом месте. Так постепенно и смешались.
Я с восхищением глянула на новую группу потерянных эльфов. Это ж как вживую увидеть настоящего мамонта! Эльфы не подозревали о предстоящем вымирании и о чем-то весело переговаривались между собой. Да и вообще, я посмотрю, у них тут очень живенько сейчас.
Торговцы снуют с пирожками на развес. Стены занавешены полосатыми половичками и наверху, под самыми крышами домов, через улицу перекинуты разноцветные ленточки. И везде бордовые флажки с черным драконом в белую каемочку.
— Ой, а у них тут, похоже, какой-то праздник сегодня, — поделилась я наблюдениями с Архимагом. Он кивнул. Я вздохнула и не стала развивать тему. Пусть бдит, нам же безопаснее. Ник тоже идет предельно собранный и сосредоточенный. А вот у меня собраться, как-то не получалось. Где-то вдали слышались отголоски какого-то струнного инструмента, к которому примешивался варган. Один его знает, что это такое и по какому принципу звучит.
На улицах царило радостное возбуждение, как перед Новым годом. Чем ближе к центру, тем сильнее становился людской поток из радостных горожан и… в нем не было ни одного ребенка. Просто ни единого. Что это за всеобщий праздник такой, при котором детей запирают дома? Может, какая-то заморочка, связанная с иерархией и инициацией? Или весьма специфический праздник типа какого-нибудь Дня плодородия? Кто ж их, местных-то, разберет.
И еще я выяснила, что цветовая дифференциация штанов у них все-таки существует. Больше всего было одетых как мы — в коричневое. Это, видимо, самое низшее сословие. Должно быть, крестьяне. Были еще люди в синем, их я определила как ремесленников, очень уж характерно сбитые у них были от работы руки. Чуть выше, похоже, шли свекольные наряды, а еще желтые и зеленые. Кто есть кто я так и не догадалась, но держались они по отношению к коричневым и синим чуть особняком и свысока, однако совсем четкого отчуждения я не увидела. Наверное, тоже простолюдины, но рангом повыше.