На дело со своим ментом
Шрифт:
— Может, вернется, — заметила я. При этих словах Женька насторожилась и спросила:
— Чего это ему возвращаться?
— Вдруг немцам надоела наша матерщина?
— Здесь-то она тоже без надобности… и вообще, хватит болтать глупости, надо о деле думать…
Какое дело она имеет в виду, я не совсем поняла, но задумалась. Тут мы как раз въехали во двор спортшколы, Женька ткнула пальцем в обшарпанную дверь и заявила:
— Вон туда.
— Может, Вовкина сестра в отпуске, надо было позвонить сначала.
— Поучи, — перебила Женька. — Я с ней
Приткнув машину на крохотной стоянке, где каким-то чудом уместился десяток авто, мы вошли в здание спортшколы, поднялись на второй этаж и гулким коридором добрались до кафетерия. Здесь за одним из столов сидела девушка, в которой я сразу же признала Вовкину сестру, так они были похожи. В дорогом спортивном костюме выглядела она просто потрясающе, к тому же была натуральной блондинкой, а мне свои волосы приходилось подкрашивать. При виде нас девушка поднялась и широко улыбнулась, а Женька помахала ей рукой.
— Это Лена, — сразу же перешла к делу подружка. — А это Анфиса. У нас к тебе несколько вопросов. — Мы устроились за столом, Женька придвинулась ближе к собеседнице и спросила: — Ты была знакома с Трусовым Станиславом Евгеньевичем?
— Разумеется, — удивилась Лена. — Кто ж его здесь не знал? Он погиб пять лет назад вместе с женой, ты, наверное, слышала?
— Слышала. А что он был за человек?
— Ну… — Лена пожала плечами. — Хороший организатор, отличный тренер, все чемпионы его… Да об этом в городе каждая собака знает.
— Все это чемпионство меня не интересует, — вздохнула подружка. — Хороший он был человек или не очень?
— Ответить на это не так-то просто, — покачала головой Лена. — Когда я училась в этой школе и Трусов был царь и бог, кое-какие вещи мне казались страшно несправедливыми. Теперь я сама тренер и многое вижу иначе. А оценить его человеческие качества затрудняюсь, я была девчонкой, одной из многих, что я могла знать о нем? Так, всякие слухи… Но одно несомненно, он был жестким человеком, с принципами. И он им следовал. — А как же его дочь?
— Инга? — Лена помолчала немного и покачала головой: — Дочь — это дочь.
— Ты была с ней знакома?
— Конечно.
— Расскажи о ней.
— А что случилось?
— Доберемся и до этого, — заверила ее Женька.
— Хорошо… Инга… ну, Инга была звездой. Знаменитый папа и собственные способности. К тому же красавица. Точно русалка, золотистые волосы до самых колен, такое редко увидишь. Когда она их подстригла, мы плакали. Спорт она любила больше своей красоты, а с такой косищей выступать нелегко. Все прочили ей олимпийское золото. Ну, а потом, травма и… все.
— Травма была настолько серьезной, что пришлось проститься со спортом, навсегда уйти из школы?
— Почему уйти, — пожала Лена плечами. — Она могла тренировать, тем более что отец здесь первый человек, никаких проблем… Но она-то мечтала о другом. И сломалась. Начались пьянки-гулянки, отношения с родителями испортились, но отец за нее боролся. Мысль о том, что его дочь скатывается на дно, была для
— И что было дальше?
— С Ингой? Не знаю. В школе она не появлялась. Кто-то где-то видел ее в очередной пьяной компании. Потом она уехала из города, примерно на полгода. Вроде бы поступила в институт в Москве, но ходили слухи, что никаким институтом не пахнет и папа отправил ее принудительно лечиться.
— Она что, была алкоголичкой? — насторожилась я.
— Нет, не думаю. Выпивала, конечно. Дело-то не в этом: отец в городе звезда, а дочь шляется с кем попало и… в общем, портит репутацию. Где-то в начале октября Инга неожиданно появилась в школе, как раз перед моим днем рождения, веселая, выглядела отлично. Сказала, что выходит замуж. И в самом деле, через несколько дней сыграли свадьбу в нашей столовой, народу полгорода. Молодые уехали, в Киев по-моему, и в следующий раз я видела Ингу уже на похоронах родителей. Мы всей школой ходили. Помнится, кто-то рассказывал, что с мужем она уже развелась и даже переехала…
— А замуж она выходила в положении? — нахмурилась Женька.
— Не знаю… — растерялась Лена. — Не похоже… и о ребенке я ничего не слышала.
— Дело в том, — подружка решила внести ясность, — что у Инги восемнадцатого октября шесть лет тому назад родилась девочка. Она оставила ее в роддоме. А теперь девочку похитили, и подозревают в этом преступлении Ингу.
— Постойте, но ведь чепуха получается. Свадьба была сразу после моего дня рождения, то есть после тринадцатого октября.
— Шестнадцатого, — подсказала я.
— Вот именно. А на Инге было платье, в котором девятимесячную беременность скрыть невозможно.
— Может, корсет? — выдвинула предположение Женька.
— Даже если корсет. Женщина за два дня до родов. Лицо, походка. А представьте, что ей целый день ходить затянутой… Чушь.
— Что же это получается? — растерялась я и сама себе ответила: — Инга не может быть матерью Лельки? И в роддоме с нами пошутили?
— Всему должно быть объяснение, — спокойно кивнула Женька и обратила взор на Лену: — У меня вот какой вопрос. Предположим, Инга ждала ребенка. Предположим, отец, чтобы не афишировать это, отправляет ее к родственникам, пустив слух, что дочь учится в Москве. Допустим, она родила тайно, в другом городе, позволил бы он ей оставить ребенка в роддоме?
— Трудный вопрос, — задумалась Лена. — Конечно, дочь, прижившая ребенка неизвестно от кого, — это было бы для Трусова трагедией. Надо знать, как к нему относились в школе, да и в городе. Он хотел быть безупречным, хотел гордиться своей семьей. С другой стороны, как человек старой закваски, он вряд ли позволил бы оставить внучку в роддоме. Не знаю… В такой ситуации сложно прогнозировать, что победит: нормальные человеческие чувства или амбиции.
— Но ведь, в конце концов, родить без мужа — дело довольно обычное, почему же придавать всему этому такое значение? — не удержалась я.