На Дерибасовской хорошая погода… Еврейский юмор одесских эмигрантов
Шрифт:
– Послушай, что ты приходишь сюда каждый день, прикуриваешь и даже не спрашиваешь, можно ли? Кто ты вообще такой?
– Как кто? Я тот старый еврей, который заходит к тебе прикурить.
В небольшом городке умирает местный богач Рабинович. Все свое огромное состояние он завещает двоим сыновьям. Но толковому и работящему Изе оставляет одну лишь корчму, а беспутному и вечно пьяному Яше – все остальное. Ребе, пришедший навестить умирающего, пытается наставить его на путь мудрости:
– Это, конечно, не мое дело… Это твои деньги и твои сыновья… Но ведь Яша пропьет все твое состояние за полгода!
– Правильно. Но где он его пропьет, если в городе всего одна корчма?
Одесса, Песах. В кошерной лавке:
– Что это у вас маца такая твердая – просто откусить нельзя?
– Всегда вы недовольны! Да если бы эту мацу дали евреям в Египте, они были бы от нее в восторге.
– Конечно, ведь тогда она была еще свежая!
Чета Блау собирается праздновать серебряную свадьбу. Мозес строит планы:
– Знаешь, Рахиль, давай все сделаем точно как в день нашей свадьбы. Утром пойдем гулять в Городскую рощу.
– А потом? – с интересом спрашивает жена.
– Потом пообедаем у Нейгера [1] .
– А потом?
– Потом поднимемся на Швабскую гору и полюбуемся панорамой.
– А потом?
– Потом пойдем в кафе, и нам будут играть цыгане.
– А потом?
– Потом пойдем домой.
1
Дорогой кошерный ресторан в Будапеште. (Здесь и далее примеч. сост.)
– А потом? – спрашивает жена, розовея.
– А потом у меня будут болеть ноги.
Один мужчина лежит в больничной палате после операции. К нему заходит монахиня, которая пришла в больницу, чтобы подбодрить страждущих. Она стала его расспрашивать о жизни, о семье, и он рассказал о своей жене и тринадцати детях.
– Боже всемогущий! – удивилась монахиня. – Тринадцать детей! У вас хорошая, настоящая католическая семья. Бог очень гордится вами!
– Возможно, – сказал мужчина, – но я не католик. Я еврей.
– Еврей? – вскричала монахиня и вскочила, порываясь уйти из палаты.
– Но почему вы убегаете? – удивился мужчина.
– Я не знала, что разговариваю с сексуальным маньяком!
– Циля! Циля! Цилечка! Сегодня я разговаривал с царем! Сам государь император уделил мне внимание!
– Ой вэй! И где это было?
– На Невском! Я перебегал дорогу, а он из фаэтона мне как крикнет: «Куда ж ты прешь под колеса, жидовская морда!»
У Абрама на ширинке оторвалась пуговица. Он просит жену:
– Пришей!
– Ты что, сегодня же суббота, делать ничего нельзя!
– Ну и как быть? Что, весь Шаббат с расстегнутой ширинкой ходить?
– А ты пойди к дворничихе Нюрке, она же гойка, субботу не соблюдает. Попроси, пусть пришьет.
Через полчаса возвращается Абрам с побитой мордой. Циля ему:
– Шлимазл, ты что, решил к ней заодно и поприставать?
– Что ты, Цилечка! Нет, я попросил, она пришила. Но когда откусывала нитку – как раз вошел дворник!
Моисеев закон запрещает употреблять в пищу свинину. Пить красное вино само по себе можно, но раньше это запрещалось делать в компании язычников: евреи старались избегать любой ситуации, когда их участие в винопитии выглядело бы как принесение жертвы языческим богам. Очень набожные люди и сегодня пьют вино лишь еврейского производства.
Сидят в купе офицер и еврей. Офицер завтракает; как человек вежливый он предлагает соседу бутерброд с ветчиной. Тот с сожалением отказывается. Офицер съедает все бутерброды сам, потом предлагает еврею красного вина. Еврей снова отказывается.
– Вы что, ни есть, ни пить не хотите?
– Хочу, – отвечает еврей. – Но у нас ужасно строгие законы насчет пищи!
– И вы не можете нарушать их ни при каких обстоятельствах?
– Ну, разве что в редких случаях. Например, когда возникает опасность для жизни.
Тут офицер вытаскивает револьвер и в шутку наставляет на еврея:
– Пейте, или буду стрелять!
Еврей пьет.
– Вы на меня не очень сердитесь? – спрашивает офицер.
– Сержусь. Почему вы не вынули револьвер раньше, когда угощали меня ветчиной?
Эйнштейн таки был прав!
Поскольку у евреев цорес (невзгоды) всегда в квадрате по отношению к мазл (счастью), то формула Е = МС2, где Е – еврей, М – мазл и С – цорес, прекрасно описывает жизнь любого из нас!
Одесса, тридцатые годы. На Старопортофранковской беседуют два одессита. К ним подходит маленький мальчик и спрашивает:
– Папа, а кто такой Маркс?
– Как тебе сказать, сынок, Мaркс – это такой человек, который лишил нас цепей. Абрам, – обращается он к собеседнику, – ты помнишь, какая y меня была красивая золотая цепь?
Советские годы. Рабиновича вызывают в КГБ.
– Скажите, Рабинович, откуда у вас деньги на новую «Волгу»?
– Вы понимаете, раньше у меня был старенький «Москвич», я его продал за сущие копейки, занял у друзей и родственников и купил «Волгу».
– Ну, хорошо. Но откуда у вас взялись деньги на «Москвич»?
– Вы понимаете, раньше у меня был старенький «Запорожец», я его продал за сущие копейки, занял у друзей и родственников и купил «Москвич».
– Допустим… А откуда у вас появился «Запорожец»?