На дорогах четырех королевств. Том 2
Шрифт:
– Герб нужен, – авторитетно посоветовал Грисам, отрываясь от своего куска крольчатины и тыкая в сторону золотого круга жирным пальцем. – У каждого уважающего себя засранца должен быть внушительный герб. И посмотрел, словно опомнившись, на своего господина. Биорк давно уже понял, что спутник его – гном очень непростой, очень…
– Лучше, что-нибудь страшное, – сказал Эриферн. Двусмысленность фразы Грисама он легко пропустил мимо своих благородных ушей. Он развалился в кресле и грыз крепкими зубами полоску сушеного мяса. – Что может напугать орка?
– Ничего! – клацнул зубами Шарки. – Мы
– Ну-ну, – поднял подбородок гном. – Это все говорят. Я помню, как ты хотел умереть за Ледяными горами. Не очень-то ты спешил подставить шею под меч Дежнева.
Уруктай насупился.
– Мыло и зубной порошок, – предложил Ганин. – Мойте руки перед… и зад. Банный веник, клизма.
– Глист в тюбетейке, противоракетный комплекс, – подхватил Дежнев. – АК-47, Лев Давидович, Че Гевара!
Уруктай смотрел непонимающе. Ассандр, честно говоря, тоже.
– Да… проблемка, однако. Разница менталитетов и нравственных ориентиров. Но ничего, еще три тысячи ведер и золотой ключик у нас в кармане. Так что рисовать будем? Вон, у Попова даже маркеры были припасены. И красный, и черный…
Дежнев задумался, раскупорил красный цилиндрик, поднял руку над золотым кругом:
– Что ж, придется обратиться к проверенным в кровопролитиях символам… к духовным, можно сказать, скрепам.
– Поосторожнее там, – посоветовал Ганин.
Биорку было любопытно, что там у них получится. Понятно, ребята веселятся. Тащат из своего мира что-то вызывающее усмешку, иронию. Тоже правильно: хуже нет, когда заранее голову ниже плеч повесил и согласен со своим поражением.
Подняли вертикально копье, превращенное в тотем, расправили ленты. Вышло неплохо. Внимание, по крайней мере, к себе притягивал. Вон, как уруктай ушами от удовольствия прядет, и ему знак понравился. Два перекрещенных окровавленных орудия – остроносый боевой молот и зазубренный серп. Впечатляюще.
– Герб прекрасный, этот засранец его не заслуживает. Но мне непонятно, зачем вы все это затеяли, – сказал Эриферн. – Надеетесь, что орк одолеет прочих претендентов и заполучит титул степного царька? Ну допустим, ему сильно повезет и его отчего-то не растерзают свои же собратья, сразу же после выхода из твердыни. Затем ему вдруг разрешат биться, и в битве удача повернется к его безносому лицу. Но нам-то какая с этого радость? Был у тебя, Сергей Олегович, вьючный раб, а теперь не станет. Неужели ты думаешь, Потрошитель, поднявшись над собратьями, останется верен своей клятве? С чего бы это?
– Шарки есть верный слову, – привычно рявкнул уруктай, не сводя утонувших во впадинах глазок от расфуфыренного копья. Он привык к наскокам гномов.
– И даже, если наш орк захочет нам помочь, – продолжил Эриферн. – Как мы выберемся из западни? Нам придется ждать здесь, чем кончится их состязание? Нас же живыми за стену не выпустят.
– Убейте меня об стену, орки будут очень довольны, если мы выползем из своей норы. Тут-то нас и порубят на бекон, – сказал Грисам. – Но такого удовольствия я им не доставлю. А если они решатся атаковать крепость, много узкоухих познакомятся с моим славным молотом. Не так жалко будет пропадать.
– А как же детерминизм, говорящий ворон? – напомнил Дежнев. – Нужно пробовать, последний бой от нас никуда не денется. Успеем еще.
Ассандр не мог довериться уруктаю и не очень верил в успех дела, но с этими словами был согласен. Действительно, схватка с узкоухими их не минует. Не сейчас, так позже. Пусть сначала враги займутся своим сородичем…
– Дадим Шарки в сопровождающие Малыша, – сказал он. – Пусть они нашего голема хорошенько рассмотрят. Может, они такого синего оруженосца еще не видели. Глядишь, стразу и не накинутся, а там уж слово за слово…
– Подождем утра? – спросил Ганин хмурясь. Биорк видел, что по какой-то причине ему не понравилось такое предложение, хотя он и не стал спорить.
– Зачем утро? – удивился уруктай. – Ночь хорошее. Урукт-Хай лучший время – ночь. Урукт-Хай ночью самый крепкий.
– Днем, если все пойдет не по плану, нам будет проще вмешаться, – объяснил Андрей. – Мы еще успеем вас отбить, а ночью, даже такой лунной, у нас меньше будет возможности.
Кого отбивать, не понял Биорк. Одного уруктая у других? Зачем? Гномы вон тоже переглянулись недоумевая. А-а-а… он опасается, что Потрошитель тут же перебежит на другую сторону. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Скорее всего, так и выйдет. Или он беспокоится об истукане? Ничего ему не будет…
– Нужно еще все Малышу объяснить, – сказал Ганин. – Нашу задумку. Может, он еще не захочет в пекло лезть.
– Захочет, – сказал терпеливо Дежнев своему приятелю. – Ассандр скажет, и захочет. Ты неправильно на него смотришь. Не с той стороны. Он не человек… в смысле, не разумная личность, каким является хотя бы наш дорогой Шарки. Воспринимай Малыша, как бытовую технику. То, что он складно говорит, еще ничего не значит. Ты же не будешь беспокоиться за голосового помощника.
Все стали готовить уруктая к выходу за ворота. Он и так уже был в красной куртке (наверное, при той давешней атаке противника узкоухие степняки из-за такого необычного наряда даже не распознали в нем своего), а теперь на него надели мягкие штаны из такой же ткани, на голову натянули пеструю шапочку, пожертвованную Андреем. Мир еще не знал такого нарядного уруктая.
Помимо тотемного копья новые люди вернули ему тесак, отобранный у него раньше. Уруктай обрадовался ему, как старому приятелю. На пояс повесили еще и небольшой блестящий топорик.
Что ж все было готово. Лучше уже не сделаешь. Путники спустились вниз и стали все вместе разбирать завал у ворот. Наверху оставили только девицу Улишку – посматривать, не засуетятся ли раньше времени степняки.
– Пойдешь с нашим уруктаем за стену, – сказал Биорк Малышу. Голем разогнулся с камнем в руках, стал слушать. – Будешь ему как будто добрый оруженосец.
– Понял, – сказал истукан.
– Если что с уруктаем станется, постарайся обратно с боем пробиться. Мы со стены будем смотреть, – Малыш слушал и, конечно, никакого возражения или беспокойства на его лице не появлялось. – А если свои Шарки примут, то с ним дальше поедешь. Поедешь на уруктаевское ристалище и будешь там, пока его не убьют, или он тебя обратно не отошлет.
– Ты не против? – спросил голема Дежнев, со значением поглядывая на Ганина.
– Малыш готов услужить хозяину и его товарищам.